— Это кассета моего отца, — перебил ее Сефф. — Он слушал ее перед смертью. Взгляни. — Он протянул ей футляр от кассеты. На нем мелким почерком мистера Уорнера были написаны только два слова: «Путь перехода».

— «Путь перехода»? — удивилась Талия. — Что это может значить?

Ты должна ее прослушать. — У Сеффа был очень серьезный вид. — В ней есть что-то магическое.

Странный блеск его глаз будоражил девушку, пробуждая нервозность и безотчетный страх.

— Ты знаешь, что мой отец преподавал антропологию в университете. Перед смертью он занимался примитивными племенами Новой Гвинеи. — Сефф включил магнитофон.

Через секунду Талия услышала пение. Низкие голоса и один резкий высокий голос переплелись в монотонном, как бы механическом речитативе с четко выраженным ритмом.

— Это не человеческие голоса, — прошептала ошеломленная девушка. — А мелодия все время повторяется…

— Тсс, — Сефф поднес палец к губам. — Не говори ничего. Просто слушай. — Он закрыл глаза и, казалось, впал в транс, полный причудливых грез.

Талия видела, как беззвучно шевелятся его губы. Что он делает? Может, поет про себя? Его состояние начинало беспокоить девушку.

Странные голоса меж тем звучали все громче. Ритм становился быстрее, еще быстрее… Мелодия болью отдавалась в голове, и Талия почувствовала головокружение и дурноту. «Я этого больше не вынесу», — в отчаянии подумала она, зажимая уши, чтобы больше не слышать жуткие голоса. Но от них невозможно было спрятаться, и тогда она потянула Сеффа за рукав, чтобы он выключил магнитофон. Но Сефф даже не открыл глаза. Его губы тихо шевелились в такт все убыстряющемуся напеву.

— Боже, эта музыка сведет меня с ума! Выключи ее! — закричала Талия, но Сефф, казалось, ничего не слышал. — Сефф! Сефф, пожалуйста!..

Он оставался неподвижен.

В безумном порыве Талия обхватила его за плечи и начала неистово трясти.

— Сефф! Сефф! Ты слышишь меня?! Что с тобой?!

Глава 5

— А? — Сефф с трудом открыл глаза.

Талия отпустила его плечи.

— Сефф! Эта музыка… ты даже не слышал меня, ты… — Она смешалась.

Сефф смотрел на нее с открытым от удивления ртом. Казалось, он только теперь осознал, что не один в комнате.

— В чем дело? Что ты хочешь?

— Сефф! — резко проговорила она. — Сотри эту запись, выкинь кассету. Ну пожалуйста! Она ужасна! Я ее ненавижу!

Когда Талия шла домой, в голове у нее стоял непрекращающийся шум. Это заунывное пение! Эти мерзкие голоса! «Самый настоящий ночной кошмар», — подумала девушка. Зачем он заставил ее это слушать? Зачем слушает сам?

Талия взглянула на часы. Как поздно! А она терпеть не могла ходить ночью по улице Страха, да еще в одиночку. Сефф обычно провожал ее, но сегодня он был явно не в форме после того, как помог ей сделать математику, и особенно после этой ужасной кассеты. Талия не стала настаивать, чтобы он ее проводил. Она видела, как ему плохо. Ничего, она не умрет, если разок пройдется в одиночестве.

Старые деревья о чем-то шептались над ее головой. В окнах домов, мимо которых она проходила, было темно. Луна излучала бледный и какой-то неживой свет, который с трудом пробивался через пелену облаков, будто старавшихся затянуть темным покрывалом последний источник света. Росистые лужайки по сторонам дороги были едва различимы в мерцающих, белесых сумерках.

Талия останавливалась и оглядывалась через каждый шаг.