Глава 40

Когда Элиза встала, все еще замотанная в покрывало, которое он дал ей, Акс не мог подобрать слова, чтобы выразить то, что хотел ей сказать.

— Боже, как же я злюсь на себя, — прошептала Элиза, отворачиваясь. — И я уйду прежде, чем…

Он схватил ее за руку.

— Я не хочу, чтоб ты уходила.

Она оглянулась через плечо, сбитая с толку.

— Но…

— Я хочу… — Он прокашлялся. — Я хочу показать тебе кое-что.

Держа ее за руку, он повел Элизу мимо лестницы, в кухню, к двери в подвал. Во многих смыслах ему не верилось в то, что он сделал. Что рассказал. Совсем, ни на йоту не мог поверить, что она не сбежала от него в ужасе.

Также, казалось, Элиза нисколько его не осуждала.

И поэтому он хотел еще больше погрузиться в прошлое — вместе с ней.

Хотя это, казалось, не имело никакого смысла.

Открыв дверь в подвал, Акс зажег фонарь, оставленный на вершине лестницы, а потом повел Элизу вниз по деревянным ступеням. Когда желтый свет озарил комнату, Элиза охнула.

— Он сделал все это? Твой отец?

Она отпустила его руку и прошла вперед, к полкам с законченными фигурками.

— Это… невероятно.

Акс держался поодаль, осознавая, что показывал частичку себя, и Элиза принялась осматривать лесной пейзаж с живностью, которую вырезал его отец, пытаясь смыть — а, может, обострить — свое горе.

— Он был художником, — услышал он свой голос. — Настоящим мастером. Но растратил свой талант, пуская по ней сопли.

— Поэтому ты против брака? — прошептала Элиза, когда ее изящная ручка обхватила кролика с навостренными ушами, сидевшего на лапах. — Ты боишься, что шеллан оставит тебя, и все будет так же, как с ним?

— Я не… — Акс пожал плечами, хотя она на него не смотрела. — Я почти об этом не думаю.

Трус, — сказал он себе.

Трус и к тому же лжец.

Именно в этом причина. И… и поэтому он никогда не встречался с аристократками вроде нее.

Поставив деревянного кролика рядом с оленем и енотом, Элиза подошла к нему своей плавной походкой. Когда она положила руки на его предплечья, Акс дернулся от прикосновения, но не отстранился.

— Акс, я не буду пытаться исправить тебя. Это не мое дело. Но если я почувствую, что ты ошибаешься, я сразу скажу тебе об этом, а дальше сам решай, как поступить с этой информацией. Я не стану осуждать тебя.

— Что ж, сейчас ты знаешь все мои грязные тайны.

— И я все еще рядом, разве нет?

Протянув руку, желая погладить ее по щеке, он не удивился дрожи в своей конечности.

— Женщина, ты пугаешь меня до усрачки.

Он лучше встретит тысячу лессеров, чем ее в покрывале перед отцовской Стеной Несчастья. И все же он не ушел. И сто процентов не попросит уйти ее.

— Очень страшно открываться другому, — сказала Элиза, поглаживая его руки, успокаивая его. — Когда пускаешь людей внутрь, они могут причинить боль. В твоем случае, ты вырос с уверенностью, что это естественные последствия любви к другому. Подводят тебя. Подводишь ты. И все рушится. Но не всегда бывает именно так.

Положив руки на ее талию, Акс притянул девушку к себе. Посмотрел в ее голубые глаза и прошептал:

— Я солгал.

— В чем?

— Ты не просто пугаешь, я в откровенном ужасе.

Она покачала головой.

— Ты можешь доверять мне. Я не оставлю тебя.

Акс поцеловал ее. Потому что хотел поцеловать.