Пока Ночи шел в каюту, Карло прошел на корму и отдал швартовы. Двигатель взревел, сотрясая тишину, и «Буона Эсперанца» отошла от причала и двинулась в туманное море.

Салон был теплый и красиво обставленный. Ночи внимательно осмотрелся, поставил парусиновую сумку на столик и налил изрядную дозу виски из бутылки, стоящей в угловом шкафчике. Он жадно выпил, закурил сигарету, потом растянулся на одном из диванов, испытывая блаженство.

Это куда лучше тех старых лодок, в которых его обычно переправляли в Албанию. Орсини был для него новым лицом, что не явилось неожиданностью. Лица постоянно менялись. Это стало привычным.

Катер рвался вперед, используя всю мощность двигателей, и легкая улыбка удовлетворения тронула губы Ночи. Если пойдет так и дальше, они высадят его в Дурресе еще до рассвета. А к полудню он будет в Тиране. Еще пять тысяч долларов на его текущий счет в швейцарском банке, а это уже шестое путешествие в Албанию за последние месяцы. Все идет неплохо, но вот рисковать надо поменьше. Нужен отдых после всего этого – длительный отдых.

Он решил, что поедет на Багамы. Белые пляжи, синие небеса и красивые загорелые девочки, выходящие из моря, чтобы приветствовать его. Они предпочитают американцев. Те так искренни и стараются побольше обо всем узнать.

Двигатели поперхнулись и вдруг замолкли, и «Буона Эсперанца» тут же сбавила ход и остановилась, осев в волнах носом. Ночи сел и стал прислушиваться, склонив голову набок. Но единственным звуком был плеск воды о корпус катера.

Это было какое-то шестое чувство, выработанное за годы предательств и двойной службы, и оно предупредило его, что что-то не так. Он спустил ноги на пол, встал, взял сумку, расстегнул ее и вытащил пистолет «беретта». Спустил предохранитель и подошел к подножию трапа в салон. Над ним то открывалась, то закрывалась дверь, слегка поскрипывая в такт качке лодки.

Он быстро поднялся по трапу, одной рукой придерживаясь за стену, немного выждал, а потом резко поднял голову. Палуба казалась пустынной, морось падала вниз, как серебряная паутина на фоне навигационных огней.

Энрико вышел наверх, справа от него вспыхнула спичка, и он увидел силуэт человека, который прикуривал, наклонив голову. Пламя осветило дьявольски красивое лицо с глазами, словно черные провалы над высокими скулами. Мужчина отбросил спичку и стоял, выпрямившись и засунув руки в карманы брюк. На нем был толстый рыбацкий свитер, а его темные волосы блестели от влаги.

– Синьор Ночи? – спокойно спросил он на хорошем итальянском.

– А вы кто такой, черт подери? – спросил Ночи, вдруг почувствовав холодок внутри.

– Мое имя – Шавасс, Пол Шавасс.

Это имя было хорошо знакомо Ночи. У него невольно перехватило в горле, и он начал поднимать свою «беретту». Но тут же стальная рука схватила его за запястье, он выронил оружие и услышал голос Джулио Орсини:

– Мне кажется, не надо так поступать.

Карло вышел из темноты слева и стоял в ожидании. Ночи беспомощно смотрел на него, а Шавасс протянул руку.

– Дайте-ка сюда конверт!

Ночи достал конверт и передал его Шавассу, стараясь оставаться спокойным, пока тот просматривал его содержимое. Они сейчас не более чем в полумиле от берега, это не расстояние для человека, который плавал с детства, а у Ночи не было никаких иллюзий относительно того, что с ним случится, если он останется на борту.

Шавасс перевернул первый листок бумаги, и тут Ночи поднырнул под руку Орсини и бросился на корму. Он услышал предупреждающий крик, очевидно, это был Карло, потом поскользнулся на рыбьей чешуе и, растянувшись, попал прямо в рыболовную сеть.

Ночи силился подняться на ноги, но все больше запутывался в вонючих ячейках сети. Он попытался проползти вперед на локтях и коленях, но, взглянув вверх, увидел склонившееся над ним холодное, дьявольское лицо.