— Я ненавижу маринованные огурцы.

Хейзел наморщила нос, недовольная его ответом:

— Нет, что-то настоящее. Какой-то секрет.

Секрет? Ты нравишься мне гораздо больше, чем стоило бы, Хейзел Келли. Сойдет?

— Только если ты поделишься своим.

— У меня их нет.

— У всех есть секреты.

Хейзел помолчала, рассматривая его широко распахнутыми глазами.

— Ладно, договорились.

Он мог бы что-то выдумать, рассказать множество историй из своей жизни, о которых никто здесь не слышал, но решил, что хочет открыть ей настоящий секрет. Ноа не понимал, было ли дело в помутнении после сна или в мягких чертах лица Хейзел, но ему хотелось узнать, что она подумает о нем, если он скажет ей правду.

— Я так и не окончил старшую школу.

На пляже было тихо. Мама с малышом ушли домой, чайки заснули, прижав головы к белым телам. Даже волны отступили так далеко, что их шелест был едва слышен.

Слова Ноа повисли в тишине.

Хейзел моргнула. Раз, другой.

— Ну, тогда все понятно.

Что? Такого ответа Ноа точно не ожидал. Может, «почему?» или вариант, которого он всегда боялся: «ты мог бы вернуться и доучиться». Но никак не прозаичное «тогда все понятно».

— Серьезно? Ого, я и не думал, что мое неумение решать квадратные уравнения так заметно.

Его слова прозвучали резче, чем хотелось бы, старые раны открылись и грозили испортить им вечер.

Хейзел слегка помотала головой и опустила щеку на руки:

— Нет, я не это имела в виду. Теперь понятно, почему ты постоянно принижаешь свои умственные способности.

Он хотел отшутиться в ответ, но правда ли это?

— А я принижаю?

— Да. Отпускаешь замечания о том, какой ты неумный. Только сегодня сказал мне, что ты «не настолько глубокомысленный». Помнишь?

Вот как. Неужели его собственные слова ненароком раскрыли его позорный секрет?

— Пожалуй, я этого даже не замечал.

— Значит, тебя это беспокоит? Что ты не окончил школу?

Беспокоило ли его это? Ноа всегда плохо учился. Ненавидел сидеть целый день в помещении. Все тело зудело. Он был счастливее всего, находясь на воде, поэтому в начале последнего учебного года решил заниматься тем, что получалось у него лучше всего. Тогда это казалось ему логичным, пусть и сводило родителей с ума. Отец прямо сказал, что он разрушил свою жизнь. И успокоился, только когда Ноа пообещал, что начнет работать полный день в рыболовной компании. Однако потом он напортачил и в этом. Но вместо того чтобы признаться Хейзел во всем, он сказал лишь:

— Не особо.

Она недоверчиво вскинула бровь.

Ноа вздохнул:

— Просто не люблю это афишировать.

— Ты поэтому оставил сестер управлять семейным бизнесом? Потому что считаешь себя недостаточно умным?

— Черт, Хейз, такие вопросы не особо вписываются в веселую пляжную болтовню.

Само собой, он не считал себя достаточно умным. Но что, черт побери, он знал об управлении многомиллионной компанией? Даже экзамен по тригонометрии не сдал. А ведь пытался. Правда, пытался. На протяжении года после ухода из школы он каждый день ходил на работу со своим отцом. Сидел в кабинете и старался разобраться с цифрами в электронных таблицах, в графике поставок и контрактах с ресторанами. И никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным.

Поэтому однажды просто сбежал. Взял одну из старых семейных лодок, выписал отцу чек за нее и уехал. Это был паршивый уход, но он не мог больше выносить разочарование отца. Именно поэтому он редко ездил домой, редко разговаривал со своим стариком и редко виделся с прекрасными племянницами.