Чмокнул в пушистый висок пригревшуюся на плече жену и попробовал осторожно вытащить руку.

– Куда… – Александра замурлыкала, как большая кошка, и потянула меня на себя. – Иди сюда… – Но сразу же охнула и захныкала: – Отстань, ой, ой, болит все там… натерлось… Ты чаще уезжай, так вообще зарастет… у-у-у…

– Ну уж нет! – Я злобно зарычал и опрокинул ее на спину. – Сама напросилась…

– Охальник! – Жена попробовала вырваться, а потом игриво улыбнулась. – Ну ладно, ладно. Давай так, как ты учил! Сейчас только омою полено твое…

– Чего это полено?

– Полено, полено, что еще, эвона какая дрына…

В общем, пришлось ненадолго задержаться.

Но когда наконец выбрался, увидел во дворе целую толпу, жаждущую ответствовать за проделанную во время моего отсутствия работу, так как вчера я не смог всех выслушать. И даже неугомонный Юпп спозаранку притащил своих свежеэкипированных дружинников для смотра.

На мордашках пажей и оруженосцев появилось тщательно маскируемое довольное выражение. Парни по наивности уже подумали, что я отменю утренние занятия.

Пришлось жестоко обломать и согнать три пота с лентяев. И только потом, наскоро обмывшись ледяной водой и переодевшись, я соблаговолил соизволить.

Первыми глянул ратников. Грозно посматривая, прошелся вдоль строя, подергал за ремни, придирчиво осмотрел оружие. Шапели, гамбизоны с полами по колено, полукирасы, кольчужно-латная защита рук и ног. Вооружены пиками, алебардами, фальчионами и круглыми, окованными железом щитами, а отдельный отряд – арбалетами с немецким воротом. У этих большие прямоугольные павезы, дабы прикрываться от вражеского огня и для упора во время стрельбы. Словом, вооружены и экипированы не хуже, чем европейские коллеги, а то и лучше. Выучка тоже неплохая, правда, как выяснилось, реальным боевым опытом обладает только каждый пятый. Но это дело наживное.

Морды бравые, вид лихой, слегка придурковатый, все железо надраено до блеска – молодцы, ничего не скажешь. И даже котты на живую нитку себе сметали.

– Всю ночь, что ли, железяки драили? – поинтересовался я у Юппа.

Сержант молча пожал плечами, мол, а что тут такого?

В итоге я остался доволен. Две сотни тяжеловооруженных бойцов – это уже немалая сила. А еще есть полсотни моих личных дружинников. Да столько же государевых ратников под началом выборного урядника Петра Детины – что-то вроде отряда самообороны, выполняющих функции пограничной стражи, силовой поддержки мытарей и таможни. Их я тоже поставил под свое жалованье. Да еще при необходимости можно где-то полторы сотни ополченцев вооружить из населения – оружия хватает с лихвой. Вот только с укреплениями плохо, надо что-то срочно решать.

– Ну что, сир, – Юпп с предвкушением потер руки, – погоняем личный состав?

– Нет… – Я скрепя сердце отказался. – На сегодня нет времени. А позже – обязательно устроим учение. А пока жалую тебе чин обер-комендант-лейтенанта и вручаю гарнизон под твое начало. С соответствующими правами и жалованьем.

Ну а что, Юпп служака исправный, толковый и инициативный, опять же, насколько я знаю, в прочных отношениях с местной бабой, в Европе его ничего не держит, так что решение правильное, потому что единоначалие – столп, на котором служба зиждется. А чин я на ходу выдумал. У меня все с приставкой обер, от обер-сержанта-адмирала Веренвена до обер-медикуса Августа. Даже повар и тот «обер». На очереди – приставки «унтер», «вице» и так далее.