И скомандовал:

– Дальше, мастер Уве, дальше! Я вам внимаю, аки оракулу.

На свет появился следующий мешочек, из которого посыпались бурые комки руды и похожие на кляксы лепешечки из красного металла.

– Медь, частично самородная! – Палец мастера в очередной раз ткнул в потолок. – Нашли недавно около Виж… Вяж… господи, какой варварский язык… – он требовательно посмотрел на паренька. – Питер, ты скажи!

– Выяжозеро, княже! – пояснил с поклоном рыжий и продолжил на ломаном, но вполне правильном немецком языке: – Неподалеку от него нашли.

Я вытаращил на него глаза.

– Говоришь и понимаешь?

За Петра ответил Хортсман:

– Плохо! Путается еще, лентяй, но толк будет. Обучается быстро, скоро будет больше знать, чем мои помощники. Так вот, медь отличная, ее достаточно много, все сопутствующее для плавки бронзы тоже здесь присутствует в количестве, но доставка оттуда неимоверно трудная. Мы пока привезли всего одну партию и сразу же для пробы отлили из нее пушки. Надо ладить дорогу к озеру, потому что других медных месторождений не нашли.

– Бронза – первоочередная задача. Дорога будет. Дальше, мастер, дальше…

И пошло-поехало, из сундучка, как из волшебного горшочка, стали появляться: пирит, слюда, самородное серебро, золото, черт побери, даже гранаты, аметисты и самоцветы! И селитра с серой! Прямо под боком. Селитра с серой, Карл, селитра с серой, мать их ети! До хрена самородной селитры! А это порох! До хрена пороха!

А рыжий Петр методично пояснял, где был найден тот или иной образец.

Реки Шеньга, Мезень, Золотица, Ерга, Ваймуга и Нюхча; горы Мяндова, Кулогора; Конжозеро – от множества мудреных местный названий у меня пошла кругом голова.

А напоследок Уве брякнул на стол замшевый мешочек с десятком разного размера алмазов и пожаловался:

– Нет месторождения, хоть тресни. Все это случайные находки.

– Найдете! – подбодрил я его. Хотя алмазами не особо впечатлился. Вот медь и селитра – это да! Пушки и порох – вот что для меня сейчас главное.

– Я хочу, чтобы меня похоронили в этой благословенной земле… – Уже хорошо захмелевший дойч пустил слезу.

– Да ладно, мастер, я вас еще домой свожу, с внуками тетешкаться.

– Нет у меня внуков, – вдруг признался мастер. – Вообще никого нет, так что мое место здесь, сир. Главное, чтобы иногда подливали в чарку этого волшебного напитка… – Он красноречиво покосился на штоф с арманьяком.

– Обещаю… – Я быстренько обозначил Хортсману приоритетные направления работы, а потом спровадил его. А рыжему Петру положил жалованье и чин помощника главного рудного мастера, дабы видел свою перспективу, шкет.

А потом отправился с инспекцией по местам, прямо в седле выслушивая доклады. Начал с самого поселка.

Поглядел на крытые дранкой избы и пообещал себе, что когда-нибудь их будут крыть черепицей, как в Европе, хотя и у нас подобное есть только в городах, а простой народишко даже не дранку, а солому пользует. И попутно вставил грандиозного фитиля за то, что застраиваются как бог на душу положит, без всякого плана.

– Народец тянется, – вещал Яжук. – Как прослышали люди, что храм строится да домишко готовый дают – сходятся со всех сторон целыми семьями. А мы вдобавок уже расчищенную делянку под поле выделяем. А за то они нам отрабатывают два дня в неделю, где укажем…

– Зерно разгрузили? – перебил я его.