Род русь — один из многих в племени полян. Полянские веси вольготно раскинулись на низинных террасах, на больших лесных прогалинах, удобных для земледелия. Ничем не защищеные от враждебных нападений, они расположились, словно грибы, возле рек и в пологих долинах около воды. Только жилище старейшины рода Тура на острове, который омывается бурными потоками порожистой в этом месте Роси.

Остров достаточно большой. Стоит он напротив течения могучим и высоким каменным челом, что на протяжении веков потрескалось и рассыпалось на большие и меньшие глыбы. А Рось, как разъяренный зверь, бьется о его подножие, скачет по камням, прорывается узкими щелями между скалами и мчится дальше, в темные водовороты. Здесь всегда, днем и ночью, летом и зимой, стоит безумолчный шум, а в солнечные часы в мелких водяных брызгах играет красочная радуга.

Вниз по течению остров медленно снижается, постепенно переходя в широкую плодородную равнину, засеяную разными злаками.

Здесь и раскинулся поселок Тура, прозванный Каменным Островом.

В полдень к южному берегу подъехало несколько всадников. Передний что-то крикнул через реку деду, который дремал у подъемного деревянного моста на солнцепёке, и тот обрадовался, замахав руками сразу начал опускать поднятую плотными конопляными веревками перекидную кладку. Всадники спешились и медленно, осторожно перебрались на остров. Навстречу им от поселка с лаем выскочило несколько псов. Потом появились люди.

Русоволосая девушка в длинной белой рубашке позвала:

— Отче, отче, Кий с ребятами вернулся!

Из большой хижины, которая стояла посередине поселка, вышел Тур, приложил руку ко лбу, напротив солнца, чтобы лучше разглядеть прибывших.

За ним на площади собрались родовичи — старшие и младшие, седые деды и стройные жилистые парни, сгорбленные бабушки и розовощекие девушки, подростки и совсем малые дети, которые только что поднялись на ноги. Высыпал весь род. Никто, иногда даже сам Тур не мог определить степень родства кое-кого из этих людей с семьей старейшины. Жили они здесь издавна, и к каждому из них все привыкли.

Девушка помчалась навстречу братьям.

— Что привезли из степи, ребята? Кий прижал девушку.

— Ничего, Лыбедька! Только гостей. Отдаем их в твои руки — присмотри за ними! — и показал на уставших исхудавших уличей. А потом прибавил: — Позови волхва Ракшу — пусть придет: раненого привезли!

Лыбедь побежала.

К приезжим подошел старейшина. Его обеспокоенный взгляд упал на незнакомых женщин и отрока, который едва держался от усталости на ногах, на взмыленных коней, на диковатого гунна со связанными руками и вдруг вгляделся к измученному лицу, которое выглянуло из походных нош.

— Князь Добромир? Откуда? Каким образом? — и, заметив, что тот едва дышет, повернулся к Кию. — Что с ним?

— Гунны разгромили уличей, отче. Тур вздрогнул.

— О милостивые боги!. Не может этого быть!

— Но это так, отче, — Кий пожал плечами. — Не прошло и недели, как это случилось. Почти вся дружина князя Добромира погибла. К счастью, княгиня, княжна и княжич спаслись.

— Какие же намерения гуннов?

— Одним богам это известно. Князь Добромир думает, что каган Ернак хочет возобновить гуннское государство. Из Мезии он перебрался на левую сторону Дуная и, чтобы соединиться из акацырами, которые кочуют около моря, ударил на уличей, потому что они стояли на его пути. А когда две гуннские орды соединятся, то…

— Пойдут на нас?

— А кто им тогда воспрепятствует?

— Действительно, некому, — задумчиво сказал Тур. — Тиверцы, если до сих пор еще не разбиты, сами страшатся, как бы Ернак не пошел на них.