— И что же вас удивляет, Дмитрий? — подозрительно сузил глаза Алешка.

— Как вам сказать — я надеялся увидеть вас… не здесь. И теперь несколько разочарован, — туманно ответил Митя, а у Ингвара дрогнули губы в намеке на улыбку.

— А вы с господином Альшвангом-младшим все насчет шитья сговариваетесь, господин Меркулов-младший? — степенно осведомился каббалист.

— Да-да, мы сговорились, — весело покивал Митя. — Даже делом уж занялись — а тут такое! Ну как не поглазеть! Даже странно было бы, если б мы не поглазели.

Йоэль с Ингваром дружно дернулись и поглядели на Митю осуждающе.

— Я спрашиваю! — вытягивая шею, точно гусь, и поднимая голос почти до крика, повторил Лаппо-Данилевский. — Что. Здесь. Происходит? Откуда это все? — он брезгливо ткнул тростью в сторону железа и его явственно перекосило от бешенства.

«Слаб человек, — со злой веселостью подумал Митя. — И жестокосерден. Всегда готов насладиться страданием ближнего своего, а уж дальнего — так и вовсе вдвое. Ну, или втрое — Лаппо-Данилевские же, не кто-нибудь! От наслаждения аж голова кружится. У меня.»

— А кого вы спрашиваете, Иван Яковлевич? — Митя сделал большие «вопросительные» глаза.

За что немедленно получил тычок в спину от Ингвара и злобный шепот над ухом:

— Не зарывайтесь!

— Еще даже не начинал, — заверил германца Митя, но того обещание почему-то не успокоило.

Лаппо-Данилевский мазнул по нему бешенным взглядом и вдруг заорал:

— Ждан Геннадьевич! Ждан…

Толпа заколыхалась и под удивленным Митиным взглядом из нее выбрался полицмейстер в мундире, при погонах и всех регалиях, и с паро-беллумом на поясе.

— Извольте разобраться! — играя желваками на скулах, процедил Лаппо-Данилевский.

— Сей момент! — полицмейстер почтительно козырнул и тут же повернулся к каббалисту, грозно раздувая собственные усы, — ты что тут делаешь, ракалия!? — надсаживая горло заорал он.

— Полегче, господин полицмейстер! — нахмурился Пахомов. — У вас нет никаких оснований…

— Да и полицмейстера нынче нет… — меланхолично обронил Митя, не глядя, словно разговаривал с пустотой.

— А вот и ошибаетесь, юноша! — растягивая губы в неприятной улыбке, протянул полицмейстер. — Восстановлен в должности лично его превосходительством губернатором!

— Однако… — протянул неприятно пораженный Митя.

— Да-с! Ценят еще многолетнюю службу, верой и правдой! — и понизив голос почти до шепота, так что слышать его мог только Митя, полицмейстер многообещающе прошипел. — Можете не сомневаться, к вашим художествам мы еще вернемся. За папенькой не спрячетесь!

Алешка на облучке паро-телеги довольно осклабился. Хотя вроде бы, слышать не мог.

— Отвечай! Что делаешь! — пролаял полицмейстер, снова поворачиваясь к каббалисту.

Тот немедленно вытянулся во фрунт так старательно, что это отдавало издевкой, и пролаял в ответ:

— Грузим-железо-на-склад-ваше-благородие-господин-полицмейстер!

— Повыдуривайся мне тут! — под нос каббалисту немедленно был сунут кулак. — Я спрашиваю, откуда это железо взялось?

— К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, ваше благородие, — толпа снова колыхнулась и от склада к полицмейстеру протиснулся господин Kapпac в сопровождении секретаря.