– Девушки, это вам. Не мог удержаться, чтоб не угостить.

Я невольно потянулась к свертку, отдернула руку, понимая, что на меня сейчас зашикают, но все молчали и спокойно ждали, давая мне возможность снять обертку.

Внутри оказалась картонная коробка, а когда я сняла крышку, Аделаида не сдержала восхищенного вздоха.

– Зефир! Откуда?

– Сегодня мой багаж наконец приехал, – объявил Альберт. – Угощайтесь. Ильса, ты когда-нибудь такое пробовала?

Я мотнула головой. Странный вопрос. Никогда.

– Так, я за сидр. – Аделаида потянулась к бутыли. – Знаете, так хорошо, что вы зашли. А то и поговорить не с кем.

Потом я ела прекрасный копченый окорок с белым хлебом и запивала все это буйство вкуса отличным сидром. Зефир дожидался своего часа в коробке.

– Расскажите, откуда вас привезли, – попросила Аделаида. – Я здесь уже второй год, но дыхания Энне-аша во мне кот наплакал, и поэтому меня даже в Долину еще не брали. Даже не знаю, зачем я здесь.

– А ты сама откуда? – спросила Габриэль. – Я еще не встречала девушек, которые могут вот так… Да я на самом деле вообще мало кого встречала.

Аделаида быстро положила себе на хлеб толстый ломоть окорока и добродушно ответила:

– Отец у меня торгует солью и специями в Триффльсторе.

– Далековато, – присвистнул Альберт.

– Да, далековато. – Девушка вздохнула, откусила от окорока и принялась задумчиво жевать. Потом оглядела нас с легкой грустью. – Но меня никто не спрашивал, хочу ли я. Городской голова, как только узнал, что я видела душу, уходящую в Долину, сразу письмо в Бреннен написал. Ну и через месяц за мной явились. Впрочем, я и не слишком жалею. Так-то я бы уже была замужем за каким-нибудь мелким лавочником, а потом и с парой-тройкой детишек. Стряпала бы, сопли всем подтирала, и мужу в том числе. А здесь все-таки интересно.

– Страшно же, – сказала Габриэль. – Вот убийство…

– Я слышала, убивают одаренных, – с толикой беззаботности в голосе ответила Аделаида, – мне это не грозит. Вчера мастер Клайс мне выговаривал, мол, не бродите одна по замку. А я что? У меня теперь даже соседки нет. Хоть бы кого привезли еще, чтоб не скучно было. Ну а вы?

Она посмотрела в упор на меня.

– За что тебя тот надутый индюк так ненавидит?

– Я из деревни, – почему-то теперь об этом говорить было легко, – ар Мориш полагает, что я недостойна…

– Быть из деревни – маловато для ненависти, – назидательно сказала Аделаида. – Это ты ему нос разбила?

Оставалось кивнуть.

– Он это так не оставит, – буркнула девушка, теребя бумажку, на которую был намотан жиденький локон.

– Не оставит, – эхом отозвалась Габриэль.

– Он не посмеет что-то сделать, – твердо сказал Альберт. – Он, конечно, не подарок, но трусоват… Мелкие пакости – это все, на что способен ар Мориш. А ты, Ильса, не обращай внимания. Мало ли дураков на свете?

Он отпил большой глоток из стакана и спросил:

– Хотите, расскажу, как я сюда угодил?

Разумеется, все выразили горячее желание.

– Вы что-нибудь слышали о Школе Парящих? – Альберт улыбнулся, но улыбка вышла жалкой, наверное, оттого, что полноценно он улыбаться и не мог.

– Я слышала, – вдруг сказала Габриэль, – но мне непонятно, как ты мог оказаться и там, и тут. Ведь только один дух может отметить смертного своим дыханием.