|
Быть ему челядником, затеряться в отроках, быть холопом при дворе или гриднем! — Иди сюда, сынок,сказал он негромко, когда Владимир показался в воротах конюшни.Вижу, накормил и напоил боевого коня... Начинаешь завоевывать не только коней, но и людей. Пусть кому-то не по нраву, но помню и тебе говорю: ты не только сын рабыни, но и сын грозного воителя Святослава! В твоих жилах течет кровь не только русича, но и настоящего руса, завоевателя земель. Тебе учиться не только скакать на коне, но и держать топор. А доверят, то и меч! Ты не должен остаться в челяди. Пробивайся в дружинники. У Владимира остановилось дыхание: — Но кто научит? — Я. Ты упорен, а я когда-то был знатным бойцом. Служил у ромеев, знаю, как выстоять супротив дюжины, как нападать и защищаться. Сердце Владимира едва не выскочило: — Я... я буду послушным учеником! — Верю. Потому и говорю тебе, а не другим. У нас считают, что если прицепил к поясу меч, а в другой руке у тебя щит, то уже и воин! Я таких дюжину сомну. Дурачье тупое и ленивое. Оружием владеть надобно. И дурак тот, кто скажет, что уже освоил бранное умение. Предела учебе нет. Выстругай сперва деревянный меч, вместо щита найди крышку от кадки. К железу перейдем много погодя... Меч у Владимира уже был, из толстой березы, тяжелый, с острым краем. Бегом принес старому дружиннику, тот оглядел придирчиво, суровое лицо потеплело. Мальчишка уже не щадит себя! Мог бы выбрать прутик полегче. А с этим рука скоро устанет... Что ж, трудно в учении, легче в битве. Он только успел показать Владимиру стойку воина, как хлопнула дверь. На крыльце появился тот самый гигант. Он окинул мальчишку внимательным взором, в котором тому почудилось пренебрежение, затем Сувора: — Учишь? Хорошо. Как он? — Старается,ответил Сувор коротко. Богатырь внимательно изучал мальчишку: — Владимир? Что ж, я слышал, на заброшенном поле вырастают самые прочные стебли. Владимир прошептал с мольбой: — Я могу работать от зари до зари! Богатырь сказал неспешным раскатистым голосом: — Будем учить вместе. Это, как я понимаю, мой племянник. Сувор кивнул: — Ты Добрыня? Богатырь с застав пограничных? — Просто с дальних,бросил исполин. — Вся Киевская Русь наслышана о тебе! — Киевская? Другой Руси уже нет... пала под чужими мечами. Просто Русь... Так этот малец старается? — Добрыня, из него вырастет хороший воин. — Да, он крепок в кости,цепкие глаза Добрыни пробежали по тонкой фигурке мальчика.А мясо нарастет. — Что кости,возразил Сувор.Ты бы видел, как он занимается! Когда что с конем: заболеет или захромает, то кличут его! Где что лежит, спрашивают, у него память как у заморского слона, кому весть передать — мигом слетает и нигде не задержится. Его хотели услать в село к матери, сама княгиня возжелала, но вдруг узрели, что малец уже незаменим!.. В глазах мальчишки внезапно защипало. Губы дрожали, будто их трясли. Его никогда не хвалили, а сейчас сразу двое! Да еще кто! Сувор, который бывал и под Царьградом, служил в Риме, воевал в Болгарии, ходил в Испанию, и легендарный Добрыня, чьи воинские подвиги на дальних пределах Руси заставляют дрожмя дрожать врагов! И о котором такое рассказывают кощюнники, что душа замирает от сладкого трепета. |
