|
Об отъезде, однако, не объяснила, а лишь мимоходом сказала: - Будьте покойны, все устроится. По совету Христенека, дня через два, я письменно напомнил княжне о графе. Ответа долго не было. Мы терялись в догадках; но вот однажды мне подали от нее записку с приглашением на свидание в церковь Санта-Мария-делли-Анджели. Был вечер. Я тихо вошел в полуосвещенную, пропитанную запахом ладана церковь. Свечи у икон кое-где мерцали. Таинственная тишина наполняла пустынный сумрак колонн и молелен. В наиболее уединенном месте, скрытая выступом боковой молельни, с книжкой в руке, стояла в бархатной, модной накидке, под вуалью, стройная, худощавая особа. Я узнал княжну. - Желание добра и всех благ моему отечеству, России, и всем моим будущим подданным, - сказала она, склоняясь над молитвенником, - во мне так сильно, что я решилась и принимаю приглашение графа. Прежде он меня пугал, я ему не верила, теперь верю. Видите, я сдержала слово: моим друзьям я объявила, что покидаю свет и навсегда уезжаю в отдаленный монастырь, где постригусь... Вам скажу другое. Она помедлила, как бы собираясь с силами. - Завтра я еду, - произнесла она с некоторою торжественностью, - только не в монастырь, а с вами к графу Орлову. Вы не предадите меня, не измените мне? Я молча поклонился. Что я мог ей ответить - я, верный слуга государыни? Взор княжны пылал восторгом, надеждами; в нем не было колебаний и сомнений: передо мной стояла глубоко убежденная женщина, жалость к которой невольно охватывала меня. - Итак, до завтра! в путь... "Ну, слава богу! - подумал я. - Граф теперь ее отговорит, устроит ее". Она крепко сжала мне руку, хотела еще что-то сказать и быстро вышла. Я также направился к порогу церкви. От урны с святой водой отделилась другая женщина. Она преградила мне дорогу. Я узнал в ней особу в черном, ходившую в дом Жуяни. - Концов! - шепнула она с негодованием, по-русски, отталкивая меня в сторону, за колонны. - Вы... вы предатель? - Как можете вы так говорить? Кто вы? - спросил я. - Если вы русская, назовите себя. - Вам дела нет до моего имени; но вы в заговоре против этой особы... уговорили ее ехать... ее тянут в западню, - шептала, по-русски, в волнении незнакомка, сжимая мне руку. - Клянитесь... или вы изверг, такой же злодей, как те, что научили погубить другого, такого же неповинного... в Шлиссельбурге... Мне вспомнились рассказы бабушки о кровавой драме Мировича. - Успокойтесь, - сказал я, - перед вами честный человек, офицер... я исполняю свой долг и убежден, что княжну ожидает только улучшение ее судьбы. Незнакомка молча указала мне на образ богоматери. - Повторяю, - прошептал я, - княжна в безопасности; ее доля переменится к лучшему. Она выпустила мою руку, склонилась и тихо вышла из церкви. |
