‑ А о кобре ничего?

‑ Не так давно два коллектива независимо друг от друга показали, что протеины иммунной системы способствуют развитию бараньей трясучки. Исследователи применили яд кобры для блокирования протеинов и ослабления инфекции. Но о Мориа там речи не идет, просто потому, что эти исследования проводились не в Институте Пастера. К сожалению, вынужден вас разочаровать.

‑ Мориа сделал какое‑нибудь важное открытие?

‑ Да, но он работал не один. Мы все здесь трудимся сообща. Его группа добилась многого. Они выявили активирующий агент плазмы у китайской змеи. Разумеется, институт это открытие запатентовал. Оно может привести к созданию лекарства, способного рассасывать тромбы. Представляете, что это даст для лечения сосудистых поражений!

‑ «Может привести»? Значит, лекарства еще не существует?

‑ Конечно нет. Это долгосрочная работа. Институт ведет переговоры, чтобы продать патент какой‑нибудь крупной международной лаборатории.

‑ Не имеющей ничего общего с «Коронидой»?

‑ Нет. «Коронида» слишком мала.

‑ Я думаю, ставки тут значительные.

‑ Ставки огромные, поскольку возможности применения, похоже, неограниченные. Особенно в области генетики. На основе яда предполагается создать специальные лекарственные средства, которые будут действовать как молекулярные шприцы. Это медицина будущего. Все это кажется невероятным, когда подумаешь, что яды змей и насекомых дошли до нас из тьмы веков. Например, скорпион существует уже более четырехсот миллионов лет. Его можно считать живым ископаемым. В общем, если коротко, то раскрытие секретов, хранящихся в ядах, означает проникновение в память всего живого.

‑ А можно их использовать непосредственно как лекарства?

‑ Скажем так, они дают огромные перспективы для разработки лекарств. Это сложные смертоносные соединения, состоящие из сотен различных молекул. Если мы сумеем понять, каким образом они блокируют протекающие в нас жизненные процессы, мы существенно расширим наши представления о функционировании человеческого организма. К примеру, мы значительно продвинулись в изучении работы нервной системы благодаря исследованию одного змеиного токсина, который находился только на определенных рецепторах. Но это уже давнишнее открытие.

‑ Вернемся к яду кобры…

‑ Пожалуйста.

‑ Скажите, можно ли выяснить, использовал ли его Мориа?

‑ Полагаю, что для этого мне надо будет посмотреть бухгалтерские документы его группы. Мы заказываем яд через Интернет в специализирующихся на его добыче компаниях. В их каталогах чего только нет: и яд кобры, и любой другой.

Дверь в кабинет Алекса Брюса была открыта. Там сидел какой‑то тип, руки у него были скованы за спиной наручниками. Еще один громила, только с бритым лбом. Алекс допрашивал его вместе с Седриком Дангле. На этот раз за типом внимательно следил офицер полиции. Мартина подождала, пока Алекс ее заметит и выйдет в коридор.

‑ Вооруженное нападение, ‑ сухо сказал он. ‑ Потом без видимой причины подстрелил на улице какого‑то парня. У нас прямо серия молчунов: этот тип тоже разговорчив, как могильный камень. Все впустую. А ты‑то где была? Я уже целую вечность не могу до тебя добраться.

‑ У меня мобильник сел.

‑ Ну, аккумуляторы можно заменить, Мартина. Как ты собираешься работать в таких условиях?

‑ А у меня новость. Я разговаривала с начальником Поля Дарка в Институте Пастера.

‑ Ну и?..

‑ Думаю, кое что у нас есть.

Он кивнул с безучастным видом. Она не стала говорить о своей поездке в Жиф, рассказала только о разговоре с Рашидом Тара. Об отношениях между Креспи, Дарком и Мориа ‑ ученом, погибшем в автокатастрофе. Память всего живого, гигантская польза во многих областях, живые ископаемые на службе у медицины будущего.