К тому же интуиция буквально вопила, что тут кто-то есть.

– Кто здесь? – напряженно повторила я. – Покажись!

Снова хруст веток. Из-за поваленного ствола дерева сначала показались смешные хвостики, а потом красные цветы заколок. После чего – смущенная мордашка и яркий наряд.

Однако… эту гостью я точно не ждала. Но при этом не могу сказать, что не рада видеть. Во всяком случае, это не Сату и не ее прихлебалы.

– Мия, привет, – улыбнулась я. – Ты чего так далеко забрела?

* * *

В кабинете директора школы Годзэн было темно.

За окном давно уже ночь, а дел накопилось столько, что разгрести хоть бы к утру. Чай остыл – хоть выливай. Надо бы заварить еще.

Тэцуя отложил очередной лист в сторону, отставил чернильницу. Пусть он давно уже вернулся с собрания директоров школ из столицы, ощущение, что он стоит перед взором министра и отчитывается как мальчишка, не проходило.

Император Шунске Кса-Каран, да продлят боги его дни, обратил свой величайший взор на школы у границ с цуми. Это плохо.

Нет, дело просто дрянь. Потому что если сюда пришлют смотрителей, то начнут совать носы во все дыры.

А он и так тут на птичьих правах. И не только он.

В дверь раздался стук. Знакомая аура, густая словно чернила и сладкая, будто расплавленный сахар. Тьма клубами скользнула в щель между дверью и полом.

– Заходи, – не повышая голоса, сказал Тэцуя, прекрасно зная, что его услышат.

На пороге появился Коджи. Мрачный, как тысяча цуми после пляски на костях. Посмотрел на стол директора, коротко кивнул и уточнил:

– Помочь?

– Не откажусь. Видишь ли, работы только прибывает. На тебе лица нет, что случилось?

– На мне его нет с тех пор, как умерла Юна, – ответил Коджи, усаживаясь за стол напротив директора и беря часть свитков и папок.

С тех пор, как… они оказались в школе Годзэн, спокойно поговорить практически не получалось. Много работы, много хлопот от учениц, постоянное напряжение, что кто-то может явиться и начать проверку.

Проверяют, конечно, всех. Вот недавно в школе Токугава рыскали так, что страшно сказать. Ученики и учителя нашли след призывов цуми и колдовские таблички с кандзи. Всё тут же уничтожили, но кто-то доложил выше. В итоге прислали смотрителей, а директоров близлежащих школ собрали в Шиихрне – столице Тайоганори.

Тэцуя злился. Потому что так или иначе принадлежности колдунов и оммёдзи в школах находят постоянно. Для этого достаточно вспомнить, что раньше школы были храмами и обителями всех, кто шел защищать Тайоганори. Потом цуми стало меньше, а кланы… кланы стали разваливаться. И храмы превратили в школы. Но наследие прежних обитателей никуда не делось. Часть вывезли, часть сожгли, но кое-что – осталось.

Никто из мальчиков Токугава не пострадал, поэтому все выглядело как попытка раздуть большую проблему из относительно умеренной неприятности, с которой могут справиться учителя и директор самостоятельно.

– Я скорблю вместе с тобой, – спокойно сказал Тэцуя, в руках которого появилась простенькая кисэру, трубка для курения табака. – Но и точно так же беспокоюсь.

Коджи некоторое время молчал, потом развернул свиток, шумно выдохнул и свернул. Посмотрел прямо в глаза Тэцуи. На мгновение в его глазах разлилась первозданная тьма. Та, которая бывает лишь у тех, кто согласился впустить ночь в свою кровь.

– Мадо-норои. Подумай сам, откуда проклятье в городке? Нодзу живет тихо и не высовывается. Чтобы туда пришел колдун…

Тэцуя с интересом смотрел на него. Из трубки уже вился ароматный дымок зеленоватого цвета. Табак с особой травяной примесью директору школы Годзэн возили из столицы проверенные люди.