— Руари, — упрекнул Энгус.

— Что?

— Пойдем. Мы уезжаем.

— Кто стал новой главой Гильдии? — я посмотрел на О’Шэннона. — Вы?

— Нет, я отказался.

— Почему?

— Сам знаешь.

— Но с вас бы сняли браслет.

— Да. Зато контролировали бы постоянно.

— А что ваши магистры решили делать дальше?

— Мы не пришли к единому мнению.

— Вы шутите?

Маг посмотрел на меня мрачно и поджал губы в досаде, словно ему было сложно признавать этот факт.

— Честно говоря, и сам в недоумении нахожусь, особенно после того, что произошло сегодня. И у меня нет ответа почему. Надо всё переварить.

О’Шэннон, словно о чем-то вспомнив, огляделся.

— Мистер Гирен? Мистер Дарил? Мистер Кнотти? Мистер Берг?

Ни один гном не откликнулся.

— Проклятье, куда они подевались? — Энгус с подозрением посмотрел на меня.

— Понятия не имею. Гном Эрнана от меня удрал.

— Ладно, пора возвращаться в Клонмел.

В ночи мы неспешно ехали по дороге. Я откупорил одну из бутылок, хлебнул из горлышка. Маги покосились на меня, но ничего не сказали. Каждый был погружен в собственные мысли. Все, что случилось, нужно было обсудить. Но, похоже, ни у кого не было ни сил, ни желания. А мне хотелось напиться и ненадолго забыть, что с некромантом у нас теперь началась открытая война.

— Руари, поделишься? — спросил Брессалан.

Я молча передал ему бутылку. О’Шэннон глянул на нас из зеркала заднего вида.

— Энгус, хлебните. Полегчает.

О’Шэннон, не оборачиваясь, забрал виски, сделал приличный глоток вслед за Брессаланом, даже не притормозив.

— Ух ты! — высказался я.

— Магра?

Но та покачала головой и отвернулась к окну.

Въехав в Клонмел, О’Шэннон не стал поворачивать на Старый мост через Шур, а проехал дальше до Восточного моста и направился в район Силверспринг. На Гленалими-драйв он остановился недалеко от знакомого дома. Мы четверо смотрели на темные окна.

— Вы же не думаете, Энгус, что он сразу вернулся домой после всего, что произошло, — заметил Брессалан.

— Должен был проверить на всякий случай. Завтра в полдень собираемся у меня. Надо многое обсудить.

О’Шэннон вернулся в наш район, высадил меня на повороте на Эйр-Хилл. Я дошел до дома. Постоял еще несколько минут в глубокой тени лиственницы, прислонившись спиной к шершавому стволу и допивая виски. В низине, где текла Шур, начинал подниматься утренний туман, медленно струясь по переулкам на холм Прайор-Парка. Но на улицах еще было темно, пустынно и тихо. Забросив бутылку в кусты падуба, я зашел в дом, бросив мешок с корзиной на пол, и упал на кровать в своей комнате. Глаза закрывались. Последнее, что я увидел, — как из сумки выбираются гномы.

— Мистер Конмэл, — передо мной оказалась расплывчатая фигурка Дикки. — Где остальные?

— Не сметь без меня их трогать! И вообще ничего здесь не трогать, — прошептал я, проваливаясь в темноту.

— Руари!

Меня потрясли за плечо. Я открыл глаза и встретился с рассерженным взглядом матери.

— Знаю, что тебе не нравится, когда заходят в твою комнату, — произнесла она. — Но, во-первых, к тебе пришел О’Шэннон. А во-вторых, я поймала на кухне это!

Лиадан показала мне вздернутого за шиворот гнома. Я увидел мелькнувшие в воздухе отчаянно дергавшиеся ноги в полосатых чулках. С одной их них слетел деревянный башмак и угодил мне в лоб.