Но я уперся, решив воспользоваться ситуацией и дожать.

— Мне ваш ошейник натирает. Больно. Снимите, что ли?

И с готовностью, как дрессированная собачка, сел перед ним, заглядывая в глаза. Фалви не устоял. И я понял, что раскусил его.

Вот оно — желание подчинить ту силу, с которой он боролся большую часть жизни. Подчинить и управлять ею. Он хотел перейти на новый уровень, не понимая, что в действительности балансирует на такой тонкой грани, что одно неверное движение, а то и одна мысль, утянет его в пропасть, из которой уже не выбраться. Фалви явно не хватало адреналина. И, наверное, догадливости. Не успел никто опомниться, как он уже снял с меня ошейник.

— Рядом, Руари, — отдал приказ чертовски гордый собой Фалви и направился дальше по коридору, а я послушно засеменил рядом с ним.

Уолтер Суини вжался в стену, когда мы проходили мимо, хотя в человеческом облике я, разумеется, у него подобной реакции никогда не вызывал.

Несколько полицейских и опомнившийся Суини последовали за нами. В кабинете для допросов находился только дежурный, а в антимагическом поле, как под невидимым колпаком, сидел мой старый знакомый. Меня он тоже узнал. Вскочил, гневно сжав маленькие кулаки.

— Предатель! «Крыса»!!!

— За тобой долг, Дули, — произнес я, облизнувшись.

— Ты знаешь его, Руари?

— Видел в лесу. И кучу других. Можно?

И, не дождавшись разрешения, в один миг проглотил его. Плюнул на пол застрявший в зубах зеленый башмак. У полицейских вытянулись физиономии. Кто-то едва сдержал рвотный позыв.

— Эм… — начальник Управления подбирал слова. — Мы, конечно, хотели его ликвидировать, но… Впрочем, нас это вполне устраивает. Хорошая работа, Руари. Остальных найдешь?

— Конечно. Только лучше мне одному. У них очень хороший слух. Ловушку они видели и больше в нее не попадутся.

Суини взглянул на Фалви. Тот кивнул, соглашаясь со мной.

— Что ж, вот и отлично. Только что делать с отчетом по этому делу?

— Руари принесет их обувь, — предложил Фалви, поддев карандашом башмак Дули.

— Ага, — согласился я и начал икать.

Полицейские уставились на меня в тревоге, а я в смущении отвернул морду и глубоко вдохнул несколько раз, но икота не прекращалась.

— Можно мне уйти-и и заесть эту дрянь чем-нибудь более съедо-о-бным? — поинтересовался я.

— С тобой все в порядке? — нахмурился Фалви.

— Угу.

Мы вернулись в кабинет. Я вернул себе человеческий облик, оделся, не переставая икать.

— Когда ты это сделаешь, Руари? — спросил куратор.

— Мне надо-о несколько дней.

— Хорошо. Удачи!

— Спаси-и-бо!

Выйдя из Управления и завернув за угол, я бросился бежать по набережной. Пересек Старый мост и, влетев в парк, забрался в самые густые заросли. Снова торопливо скинул с себя одежду, обернулся и выблевал фэйри, как комок шерсти, скопившейся в желудке. Дули лежал в луже слизи и желчи и не подавал признаков жизни. Воды у меня, разумеется, не оказалось.

— Ну вот счи-итай, что я тебе отомсти-ил, мистер Нежный Нос, — прошептал я и помочился на него.

Фейри подскочил как ошпаренный.

— Клянусь, эта штука поды-и-имет и покойника, — засмеялся я, так и не перестав икать. — Эй, я тебя спас, при-и-дурок!

Дули, скривив гримасу от омерзения, вытирался листом лопуха.

— Ты же работаешь на полицию!

— Переловить фэйри — мое первое задание. Мне нужны ваши башма-ик-ки, Дули, и кое-что еще.

— Что?

— Вы должны затаиться и не высовывать носа, пока я не скажу. Если меня поймают на обмане, плохо придется всем.