|
Но менее всего на свете мне хотелось бы отказывать этой женщине во многих выдающихся достоинствах. Нынешнее утро графиня посвятила сочинительству и потому была в зеленом. Она всегда надевала зеленое, когда ей являлась Муза: похвальная привычка, которую я советовал бы перенять современным поэтам – как для привлечения вдохновения, так и для уведомления окружающих. Под мышкой она несла огромных размеров Дневник, а в голове – несколько вариантов изложения мыслей, посетивших ее по дороге во дворец. – Доброе утро, графиня! – приветствовал ее Веселунг, с явным облегчением отрываясь от задачи выбора пера. – Какой ранний визит… – Надеюсь, вы ничего не имеете против, ваше величество, – ответила графиня с ноткой озабоченности в голосе. – В нашей вчерашней беседе был пункт, относительно которого у меня вдруг возникли некоторые сомнения. – А о чем мы вчера беседовали? – О, ваше величество! О положении дел, разумеется. – И она бросила на него один из тех невинных и в то же время дерзких и обольстительных взглядов, которые производили на короля совершенно неотразимое впечатление (и на любого другого тоже, смею вас уверить). Король смущенно улыбнулся. – Да, да, конечно, положение дел… – Я даже сделала запись об этом в своем Дневнике. – Она положила на стол огромную тетрадь, и страницы легко зашелестели под ее пальцами. – Вот здесь… «Среда. Его величество оказал мне честь, спросив совета относительно будущего принцессы Гиацинты. Остался к чаю и был совершенно…» Никак не могу разобрать слово… – Позвольте мне, – вмешался король, склоняясь над Дневником. Его обычно румяное лицо стало совсем пунцовым. – Похоже на «очарователен». – Он постарался произнести это как можно более небрежным тоном. – Неужели? Неужели я именно так и написала? Видите ли, я обычно пишу все, что мне приходит в голову, прямо сразу, не задумываясь. – Она проделала ручкой движение, подобающее человеку, который записывает все, что ему приходит в голову, не задумываясь, и вернулась к Дневнику. – «Остался к чаю и был совершенно очарователен. Потом размышляла о бренности жизни». – Она подняла широко открытые глаза и устремила на короля задумчивый взгляд. – Я часто предаюсь размышлениям в одиночестве… Веселунг никак не мог оторваться от Дневника. – А у вас еще есть такие записи, как… как эта, последняя? Можно посмотреть? – О, ваше величество, боюсь, там слишком много глубоко личного. – И она поспешно захлопнула тетрадь. – Мне показалось, я видел какие то стихи… – Да, небольшая ода к любимой канарейке. Вряд ли это будет интересно вашему величеству. – Я обожаю поэзию! – гордо изрек король. Он и сам однажды сочинил двустишие, которое можно было читать как с начала до конца, так и наоборот. Считалось даже, что во втором варианте оно обладает некоторыми магическими свойствами. Как утверждает Роджер Кривоног, это произведение стало чрезвычайно популярно в Евралии, а звучало оно так: Бо, бо, бил, бол. Во, во, вил, вол. Оригинальная идея, выраженная с завидным лаконизмом. Графиня, конечно, просто кокетничала – на самом деле ей очень хотелось прочесть свое стихотворение. – Это простая безделица, – скромно молвила она, а потом продекламировала: Привет тебе, оранжевая пташка! В росистых кущах, на кустах цветущих Ты трепетное сердце изливаешь В прекрасных звуках, в небеса плывущих. И в упоении внимающий пернатому поэту, Пернатый хор подхватывает песню эту. – Прелестно! – с искренним восхищением воскликнул король, и с ним нельзя не согласиться. |
