|
Когда у вашего тестя есть тетушка… Наследный принц Арабии Удо завтракал… Но нет, я не могу больше описывать, как Удо принимает пищу. В этой книге и так было более чем достаточно еды и питья. На самом деле, было достаточно всего, и настало время прощаться. Давайте сначала попрощаемся с принцем. Его отъезд из Евралии был крайне скоропалительным. Пятиминутного разговора с Лионелем оказалось достаточно – принц охотно позволил убедить себя в том, что он неверно оценил чувства графини, и с радостью принял сообщение, что может покинуть Евралию без всякого риска. – Вы непременно должны навестить нас снова, – попрощался с ним Веселунг. – Да, я буду очень рада, – сказала Гиацинта. Есть два способа говорить подобные вещи, и они выбрали второй, как, впрочем, и Удо, отвечавший, что будет в восторге. Ровно неделю спустя состоялась знаменитая двойная свадьба. Роджер Кривоног посвятил целую главу описанию того, как король Веселунг произносил речи, а королева Бельвейн одаривала народ. На этот раз мы с Роджером сошлись во мнениях относительно Бельвейн: добродетели, в которых историк отказывал графине, он охотно приписал королеве. Гиацинта тоже не смогла устоять перед ее обаянием. Бельвейн, верхом на своем иноходце, с радостным взором и розами на щеках, с полуоткрытыми от усердия губами, пригоршнями бросающая золото и серебро в толпу, отдающую себе отчет в ее ребячливости и все же полную искреннего восхищения, – в этот день Бельвейн покорила все сердца. – Все таки она прелесть, – сказала Гиацинта Лионелю. – Лучшей королевы и желать нельзя. – Я знаю одну королеву, – ответил Лионель, – которая лучше в сто раз. – Но ты ею восхищаешься, правда? – Не особенно. – О, Лионель, ты должен… – возразила Гиацинта, но почувствовала себя очень счастливой. На следующий день они отбыли в свое королевство. Советник провел очень напряженную неделю и каждый вечер вел таинственные беседы с женой, но теперь его работа была завершена, и отныне король Веселунг правил Восточной Евралией, а король Лионель – Западной. Перед тем как перейти к последней сцене, давайте заглянем в знаменитый Дневник. И вот что мы там видим: «Четверг, пятнадцатое сентября. Стала хорошей». А теперь последняя сцена. Король Веселунг сидел в саду королевы Бельвейн. Все утро они просматривали совместный сборник поэзии, готовый к изданию. Сборник открывался произведением, принадлежащим перу Веселунга: Бо, бо, бил, бол. Во, во, вил, вол. Примечание авторов гласило, что читать его можно с любого конца. Оставшаяся часть книги была посвящена творчеству Бельвейн, а участие короля заключалось, в основном, в «Превосходно!» и «Мне очень нравится». Однако в сборник загадочным образом затесалась эпическая поэма, обычно приписываемая Шарлотте Гулигулинг. – Некий субъект просит аудиенции у вашего величества, – объявил внезапно появившийся ливрейный лакей. – Какой субъект? – спросил Веселунг. – Некий, ваше величество. – Прими его здесь, дорогой, – сказала Бельвейн. – У меня есть дела во дворце. Она ушла, а через некоторое время лакей привел незнакомца. Это был человек приятной наружности, с круглым, чисто выбритым лицом, имеющий, судя по его одежде, некоторое отношение к сельскому хозяйству. – Что вам угодно? – спросил его Веселунг. – Я хотел бы поступить на службу к вашему величеству. Свинопасом, – ответил незнакомец. – А что вы знаете о свиноводстве? – У меня есть природная склонность к этому делу, хотя я никогда еще им по настоящему не занимался. – Со мной в точности то же самое. Ну ладно, посмотрим. |
