Новая Кифера не оправдала их чаяний. Капитан «Будёза» проявил чудеса доблести, чтобы избежать опасностей коралловых рифов. Немало хлопот Бугенвиллю доставил касик, местный старейшина, несговорчивый и придирчивый, как старый нотариус. Им так и не удалось добиться разрешения на желанную долгую стоянку. Из‑за провианта пришлось торговаться, словно на константинопольском базаре, и появляться они могли только там, где было дозволено. Понадобились бесконечные переговоры, чтобы разбить госпиталь для тридцати членов экипажа, заболевших цингой. И Коммерсон, и Монфори были вынуждены подчиниться драконовским правилам. Они собирали только те растения и деревца, на которые указывали им племенные вожди…
Лола убрала книгу в сумку, проверила, взяла ли она права и ключи от «твинго», и вернулась к расследованию. Меньше чем за полчаса она добралась до Монружа.
Она пересекла пустынную парковку и остановилась как можно ближе к бывшей фабрике. На кирпичном фасаде выделялись желтые керамические буквы: «Плиточные полы Франкетти». Над металлической дверью висела ламинированная афиша:
«ЮПИТЕР ТОБИ.
«Сны весны».
При поддержке Регионального совета Иль‑де‑Франс,
Французской ассоциации содействия культурным связям
и отдела культуры мэрии Монружа».
Выставка открывалась через месяц. Заметив, что дверь не заперта, Лола вошла. Потолочные лампы заливали резким светом просторное помещение, в котором там и сям стояли деревянные ящики, точь‑в‑точь такие же, как в мастерских Жармона. Обстановка спартанская: смятая постель, потертый кожаный диван «Честерфилд», кое‑какая кухонная мебель, стеллаж с инструментами. Полуголый мужчина вскрывал ломиком один из ящиков.
Чувственное и веселое лицо в обрамлении светлых волос, глаза, вероятно, серые или зеленые. А в костюме эпохи Просвещения он бы как две капли воды походил на Луи‑Гийома, ботаника, подумала Лола. Он подошел к ней, протягивая руку. Она представилась и объяснила, зачем пришла.
– Комиссар полиции в отставке… Майору Дюгену уже не хватает сотрудников?
– Майору Дюгену не понравилось бы, знай он, что я вмешиваюсь в его расследование.
– Он замучил меня вопросами. Это было тяжело и в то же время интересно. Я мог бы часами наблюдать за работой профессионалов.
– Знаете, Юпитер, обычно я сижу дома, складывая пазлы и потягивая портвейн. Но сейчас у меня открылось второе дыхание.
– Второе дыхание?
– Весна гонит меня из дома. А моей лучшей подруге невыносима мысль, что ее друга Брэда обвиняют в убийстве Лу Неккер. Тем более таком жестоком. По‑вашему, этого достаточно?
Он от души рассмеялся, сразу помолодев на несколько лет.
– Вы не обязаны говорить мне, почему поссорились с Лу, – продолжала Лола. – Но мне бы хотелось знать.
Она подошла к стеллажу. Потрогала дрель, скобель, молот, покрытый порошком цвета охры, вкусно пахнувшим карри, скульптурную глину, провела пальцами по ручке механической пилы, пощупала пластиковый пакет с веточками.
– Так не пойдет. Вы мне симпатичны, но играть я не стану.
– Мы играем в игру? Какую?
– Вы будто невзначай трогаете пакет. Вот это я и называю игрой. По‑вашему, я мог задушить Лу?
По правде сказать, нет, ей легче представить, как он ласкает рокершу, стараясь отдалить ее от Норы. Чутье подсказывало, что странным у Юпитера Тоби было только имя, которое он себе выбрал.
– Вам Нора сказала, что мы с Лу поссорились?
– Ну да.
– Лу не хотела знаться с «продавшимся». Именно это слово она употребила.
– Продавшегося кому?
– По мне, так никому. |