Изменить размер шрифта - +

– Продавшегося кому?

– По мне, так никому. А она считала, что самому дьяволу. Я уже все рассказал майору Дюгену. Мне ведь скрывать нечего. Жильбер Марке, владелец фирмы «Батикап», предложил мне это помещение на самых выгодных условиях, и я согласился. Он хотел заполучить мастерские, а я был сыт по горло жизнью в ЦИЖ. Настоящий проходной двор. А мне нужно уединение.

– Оно и видно, – заметила она, подходя к разворошенной постели.

Схватив бутылку с шампанским за горлышко, она приложила ее к щеке.

– Еще прохладное, – сказала она.

– Не желаете?

– Спасибо, нет. Но, как я вижу, вы без труда забыли Лу.

– Я никогда и не был в нее влюблен. Она мне очень нравилась, я восхищался ее энтузиазмом, ее смерть меня потрясла, но жизнь продолжается. У меня есть моя работа. Я иду вперед и редко оглядываюсь назад.

Лола решила слегка переиначить реальность:

– Нора утверждает, что Лу пыталась убедить вас обыскать библиотеку сестры Маргариты.

– Лу была одержима сестрой Маргаритой.

Она почувствовала его смущение и поняла, что не подтолкни она его, он бы никогда не заговорил о поведении Лу.

– Одержима?

– В ней она видела олицетворение неудачи Центра Жармона. А сестра Маргарита всего лишь следовала приказам своего Ордена. Ни больше ни меньше.

Лола присела на честерфилдовский диван. Тоби снова принялся за работу. Из ящика вылуплялось ярко‑красное блестящее яйцо не меньше метра в диаметре. Лола прочла название: «Эллиптическая кровь». Она ничего не смыслила в современном искусстве, но это произведение излучало силу. Жильбер Марке не брезговал никакими приемами. От грубых, вроде крыс, шприцев и громил, до изощренных, вроде устранения самых талантливых художников ЦИЖ.

– Прежде я работал с растительным материалом. Недавно перешел к бронзе и лаку. Но от пряностей полностью не отказался. Они мне по вкусу.

Лоле нравился его голос, простота и прямота, с которыми он говорил о своем творчестве. Она закурила, положила пачку с сигаретами и зажигалку рядом с собой и стала наблюдать за его работой. У Юпитера были точные, выверенные движения. В нем чувствовалась сила, но не насилие. По крайней мере, на первый взгляд.

Убрав ломик на стеллаж, он подошел к Лоле. Стянул у нее сигарету и устроился на другом конце дивана.

– Если хотите знать, я только что занимался любовью со своим спонсором.

– С Жильбером Марке.

– Издеваетесь? С Хатч.

– С Хатч?

– С его компаньонкой. Соблазнительной мадам Хатчинсон. Она просит называть ее Хатч, такая уж у нее причуда. По ее настоянию Марке сдал мне эту фабрику. Она хитрее его и считает, что не стоит тревожиться из‑за мастерских.

– И не стоит подбрасывать крыс и подсылать громил?

– В частности.

Юпитер Тоби поставил диск с джаз‑роком. Кажется, Майлз Дэвис, решила Лола.

– Я знаю, что у вас на уме, – сказал он.

– Что же?

– Что Марке склонен к насилию. Что он не остановился на крысах и громилах и зашел слишком далеко: нанял киллера, чтобы устранить Лу. Не думайте, что это не приходило мне в голову.

– Я ничего и не думаю. Просто слушаю вас.

Лоле показалось, что он искренен, но впервые решился с кем‑то поделиться своими предположениями. Вероятно, это принесло ему облегчение. «Я иду вперед и редко оглядываюсь назад». Так ли это, Юпитер?

– Убийство Лу невыгодно Марке. Оно разозлило художников. Я с самого начала знал, что не задержусь там. А вот Нора, Кармен, Альберта и другие будут стоять насмерть. Поднимут шумиху в прессе, и это послужит плохой рекламой для «Батикапа».

Быстрый переход