– Первый раз слышу, майор.

– Буду великодушным и дам тебе поспать. У нас есть скромная, но чистая камера. Ни тебе крыс, ни шприцев.

– Хотите меня задержать?

– Пока не решил.

– Я знаком с кучей журналистов и политиков. Произвол полиции нынче не в чести.

– А кто говорит о произволе? Обдумаешь мои слова на досуге, – сказал майор, потягиваясь. – Вспомнишь об Арсено и его методах борьбы с паразитами, о радостях и горестях милой Луизианы, о превратностях мира недвижимости… Завтра мы все обсудим.

Дюген вызвал конвоиров и приказал им отвести подрядчика в камеру.

– Погодите!

– К твоим услугам.

– Что касается запугивания, признаюсь, это на моей совести. Они по‑хорошему не понимают. Но я никогда никому не платил за убийство той девки.

– Я вижу, мы сдвинулись с мертвой точки. Так и запишем.

Людовик Николе сел за компьютер, положив руки на клавиатуру.

– Начни с того момента, когда ты отправился в Панаму за инвестициями, – продолжал Дюген. – Ты садишься на самолет, прилетаешь, там жарко, ты полон надежд… Ну же, Марке, расскажи мне все.

– Но мы тут на всю ночь застрянем!

– А мне спешить некуда. А тебе, Людовик?

– Я тоже не тороплюсь, Саша.

Николе разволновался. Имя шефа вырвалось у него помимо воли, но тот и бровью не повел. Все равно, когда ведешь допрос в паре, лучше показать, что вы заодно.

– Чем больше я узнаю подробностей, тем скорее тебе поверю. Я – за великодушие, понимаешь? Так что не стесняйся, выкладывай.

– Я связался со Стивом Хатчинсоном. Он владелец фирмы в Панаме, занимающейся инвестициями в недвижимость. Сначала я вел переговоры с ним, но вскоре его сменила жена. Сейчас Хатч в Париже. Мы партнеры по проекту «Толбьяк‑Престиж».

– Хатч?

– Она просит так ее называть.

Николе взглянул на шефа. Тот казался непринужденным: ноги вытянуты, руки закинуты за голову, вид совершенно невозмутимый. Словно приятель рассказывает ему забавную байку. Придраться было не к чему.

17

Лола Жост приложила ухо к дверям салона Ингрид и услышала музыку. Она позвонила. Американка открыла ей с отстраненной улыбкой, вовсе ей не свойственной. Впрочем, улыбка тут же испарилась.

– Что за музыка?

– «Братья Невилл». Любимая группа Брэда. Мы часто слушали ее, когда работали в саду. Музыка придавала нам сил.

Лола предпочла сменить тему разговора, пока Ингрид окончательно не потерялась на улице Ностальгии.

– Я сегодня выпивала с молодым человеком.

Ингрид опустилась на оранжевый диван, ожидая продолжения.

– С Юпитером Тоби.

– С бывшим дружком Лу Неккер?

– С ним самым. Слово за слово, мы с ним уговорили здоровую бутылку шампанского.

– У тебя желудок не опрокинулся?

– Я бы с удовольствием выпила настой ромашки. А вообще желудок – как песочные часы: не столько опрокидывается, сколько переворачивается. Зато человек вполне способен опрокинуть сложившееся о себе представление.

Ингрид пожала плечами.

– Смерть Лу тронула его куда больше, чем он готов признать. А еще он спит с компаньонкой Марке. Марке и есть тот самый любезный спонсор, который предоставил ему мастерскую.

– Нора права! Этот Юпитер Тоби – смазливый подонок!

– Смазливый, только не подонок. Он мне прямо сказал, что за крысами, шприцами и громилами стоит Марке.