– Так скоро? Так скоро? – Он произнес это по‑настоящему растерянно. – Но, конечно, если вы беспокоитесь. – Он нажал кнопку, но не ту, какой вызывал стюарда. Вошел человек невысокого роста, с крепко сбитой фигурой. На рукаве у него было два шеврона. Капитан Блэк – шкипер «Шангри‑Ла». Он сопровождал Скуроса во время обхода судна, который дал нам возможность осмотреть и сломанный передатчик. Тут у нас не возникло никаких сомнений – их передатчик был и в самом деле выведан из строя. – А, капитан Блэк... не могли бы вы подготовить катер? Мистер Петерсон и мистер Ханслетт намерены вернуться на «Файркрест» как можно быстрее.

– Да, сэр. Но боюсь, получится небольшая задержка, сэр Энтони.

– Задержка? – Скурос мог выразить неодобрение голосом, не меняя выражения лица.

– Все те же неполадки, – извиняющимся тоном сказал капитан. – Эти проклятые карбюраторы! – проворчал Скурос. – Вы правы, капитан Блэк, вы правы. Последний катер с бензиновым двигателем, который я покупаю. Дайте знать, когда все будет готово. И присматривайте повнимательнее за «Файркрестом» мистер Петерсон боится, что может сорвать якорь, – Не беспокойтесь, сер. – Я не понял, сказал это Блэк мне или Скуросу. – С яхтой все будет в порядке.

Он вышел. Скурос некоторое время восхвалял дизельные двигатели и проклинал карбюраторные, потом заставил нас выпить еще виски, игнорируя мои протесты. Не то чтобы я испытывал неприязнь к виски вообще или к виски Скуроса в частности, но мне не казалось, что выпивка это подходящая подготовка к тому, что предстояло мне завтра! Незадолго до девяти Скурос нажал кнопку в поручне кресла, раздвинулись шторки, и мы увидели телевизор с 28‑дюймовым экраном. Дядюшка Артур не подвел меня. Диктор дал довольно драматическую оценку последнему сообщению, полученному от учебного, судна «Морей Роз», которое потеряло управление и быстро наполняется водой. Судно должно находиться где‑то к югу от острова Скай. Было объявлено о развертывании спасательных работ на море и с воздуха завтра на рассвете. Скурос выключил телевизор.

– В море развелось полным‑полно идиотов, которых нельзя выпускать из канала. Что слышно о погоде? Кто‑нибудь знает?

– Ветер с Гебридов силой восемь баллов, получено штормовое предупреждение на волне 1768 корабельного вещания, – сказала Шарлотта Скурос спокойно. – Юго‑западный ветер, они сказали.

– С каких это пор вы стали слушать сводку погоды? недоверчиво спросил Скурос. – И вообще радио? Ах да, конечно, дорогая, я и забыл... Тебе нечем заняться, не так ли? Так значит, юго‑западный, восемь баллов? А яхта должна была идти из Кайо‑оф‑Лоха‑вгла прямо на юго‑запад... Должно быть, они сумасшедшие. Ведь у них было радио – они послали сигнал бедствия. Надо быть просто лунатиком, чтобы так поступать. Слышали они предупреждение или не слышали, но раз они туда полезли, значит они лунатики. Туда им и дорога.

– Некоторые из этих лунатиков, может быть, сейчас умирают, тонут. Или уже утонули, – сказала Шарлотта Скурос. Тени под ее глазами стали еще глубже, только глаза еще и жили на лице. Секунд пять Скурос с напряженным лицом смотрел на нее; я почувствовал, что если сейчас щелкнуть пальцами, то этот звук прозвучит как выстрел – настолько тягостным было молчание. Затем он со смехом отвернулся и сказал мне:

– Слабая женщина, да, Петерсон? Жалостливая мать – вот только детей у нее нет. Скажите, Петерсон, вы женаты?

Я улыбнулся ему, раздумывая над тем, плеснуть ли ему в физиономию виски или ударить его чем‑нибудь тяжелым, но отказался от своих намерений.