– Да, молодой Хорли был душой общества, не так ли? Особенно, когда меня не было поблизости, – задумчиво добавил Скурос. – Он посмотрел на меня: – Вы знали его, мистер Петерсон? – Я слышал о нем. Я ведь не вращаюсь в этих кругах, сэр Энтони. – Я был сама учтивость.

– Хм. – Скурос насмешливо посмотрел на двух мужчин, сидящих подле меня. Один из них, весельчак с хорошей англо‑саксонской фамилией Лаворски, большеглазый, громогласный, с неистощимым запасом весьма рискованных анекдотов, был, как мне сказали, бухгалтером и финансовым советником. Никогда не встречал человека менее похожего на бухгалтера и финансового советника может быть, именно это и помогало ему преуспевать. Другой средних лет, лысый, с лицом сфинкса, с лихо закрученными усами, которые так и просили для полноты картины шляпу‑котелок, – был лорд Чернли, вынужденный, несмотря на свой титул, заниматься маклерством в Сити, чтобы сводить концы с концами. – А как вы оцениваете этих наших добрых друзей, Шарлотта? – Еще одна широкая улыбка, адресованная жене.

– Боюсь, что не понимаю вас. – Шарлотта Скурос смотрела на мужа без улыбки.

– Ну‑ну, вы все, конечно, понимаете. Я говорю о той жалкой компании, которую я собрал здесь для столь молодой и привлекательной женщины, как вы. – Он посмотрел на Ханслетта. – Она ведь молодая и привлекательная женщина, не так ли, мистер Ханслетт?

– Миссис Скурос никогда не будет старым. Что касается привлекательности, то это излишне и обсуждать. Для десятков миллионов мужчин‑европейцев – и для меня в том числе – миссис Скурос была самой привлекательной актрисой своего времени. Если бы у меня в руках была шпага и я имел бы на то полномочия, я тут же произвел бы Ханслетта в рыцари, Разумеется, после того, как проткнул ею Скуроса.

– Времена рыцарства еще не прошли, – улыбнулся Скурос. Я заметил, что, кроме нас, еще двое чувствовали себя неудобно в своих креслах: Генри Бискарт, банкир с голым черепом и козлиной бородкой, н высокий грубоватый шотландец – адвокат по имени Мак‑Каллэм. Да и остальным было неловко, но Скурос продолжал: ‑Я только хотел сказать, дорогая, что Чернли и Лаворски – плохая замена той блестящей молодежи, что составляла вашу свиту. Этот нефтепромышленник из Штатов... Или Доменко – испанский граф, да еще и астроном‑любитель. Тот, что обычно уводил вас на корму, чтобы показывать звезды над Эгейским морем. – Он снова посмотрел на Чернли и Лаворски. – Мне очень жаль, джентльмены, но я бы не советовал вам так поступать.

– Не помню, чтобы я позволил себе такое, – учтиво сказал Лаворски. – У Чернли и у меня есть своя принципы. Однако я что‑то давно не видел юного Доменко... – Он хорошо понимал, кто платит ему жалованье, этот Лаворски, и научился высказываться к месту.

– И не увидите его в дальнейшем, – угрюмо сказал Скурос. – По крайней мере на моей яхте или у меня дома. И вообще вблизи моей собственности. Я предупредил его, что узнаю цвет его благородной кастильской крови, если он снова попадется мне на глаза. Я должен извиниться, что упомянул имя этого пустозвона в вашем разговоре... Мистер Ханслетт, мистер Петерсоа, ваши стаканы пусты.

– Благодарю вас, сэр Энтони. Мы получили истинное удовольствие... – Старый дурах Калверт был слишком искушен, чтобы не понимать, что последует дальше. – Вы бы предпочли вернуться. К вечеру стала портиться погода, и мы с Ханслеттом думаем перевести «Файркрест» под прикрытие острова Гарв. – Я выглянул в иллюминатор, подняв одну из парчовых занавесей.