|
Все трое начали перешептываться. - Пять, шесть? - спросил он слабым голосом. - Больше? - Гораздо больше. - Больше? - Больше. Он смотрел на них и ждал ответа. Мускулы его лица передернулись. - Вы проспали много лет, - произнес наконец человек с рыжей бородой. Грэхэм с усилием приподнялся и сел, затем быстро вытер слезы исхудалой рукой. - Много лет? - повторил он. Он зажмурил глаза, потом снова открыл их и, оглядываясь вокруг, спросил: - Сколько же именно? - Приготовьтесь услышать известие, которое удивит вас. - Хорошо. - Более гросса лет. Его поразило странное слово. - Больше чего? Двое незнакомцев быстро заговорили между собой. Он уловил только слово "десятичный". - Сколько лет сказали вы? - настаивал Грэхэм. - Сколько? Да не смотрите же так! Отвечайте! Из их разговора он уловил три слова: "более двух столетий". - Что? - вскричал он, оборачиваясь к юноше, который, как ему показалось, произнес эти слова. - Как вы сказали? Два столетия! - Да, - подтвердил рыжебородый. - Двести лет. Грэхэм повторил эти слова. Он приготовился ко всему, но никак не ожидал такого ответа. - Двести лет! - повторил он с ужасом, казалось, перед ним разверзлась пропасть. - О, но ведь тогда... Ему ничего не ответили. - Так вы сказали... - Да, двести лет. Два столетия, - повторил рыжебородый. Опять молчание. Грэхэм посмотрел им в глаза и по выражению их лиц понял, что они не обманывают его. - Не может быть! - воскликнул он жалобно. - Мне это снится. Летаргия... Летаргия не может так долго длиться. Это не правда... Вы издеваетесь надо мной! Скажите... ведь прошло всего несколько дней, как я шел вдоль морского берега в Корнуэлле... Голос его оборвался. Человек с русой бородой, казалось, был в нерешительности. - Я не очень силен в истории, сир, - произнес он неохотно и посмотрел на остальных. - Вы правы, сир, - сказал младший. - Боскасль находится в прежнем герцогстве Корнуэлльском, к юго-западу от лугов. Там и теперь еще стоит дом. Я был там. - Боскасль! - Грэхэм повернулся к юноше. - Да, Боскасль! Боскасль. Я заснул где-то там. Точно я не могу припомнить. Точно не могу припомнить. - Он схватился за голову и прошептал: - Более двухсот лет! - Сердце его упало. Лицо передернулось. - Но если это так, если я проспал двести лет, то все, кого я знал, кого я видел, с кем говорил, все умерли. Все трое молчали. - И королева и королевская семья, министры, духовенство и правительство. Знать и простонародье, богатые и бедные, все, все... Существует ли еще Англия? Существует ли Лондон? Мы ведь в Лондоне, да? А вы - мои хранители-опекуны? Опекуны? А эти? А? Тоже охраняют меня? - Привстав, он глядел на них широко открытыми глазами. - Но зачем я здесь? Впрочем, нет! Не говорите. |
