|
- Фонографы и кинематографы, - слегка презрительно заметил Линкольн. - А этот прошел суровую школу жизни. Грэхэм посмотрел вслед аэронавту. Эта мужественная фигура напомнила ему прежние времена. - Как бы там ни было, мы подкупили его, - сказал Линкольн. - Отчасти подкупили, отчасти же он боялся Острога. С его переходом дело быстро пришло к концу. Он повернулся, чтобы представить Грэхэму главного инспектора Школьного Треста. Это был высокий изящный человек в голубовато-сером костюме академического покроя. Он поглядывал на Грэхэма сквозь старомодное пенсне и сопровождал каждое свое замечание жестом холеной руки. Грэхэм справился о его обязанностях и задал несколько самых элементарных вопросов. Главного инспектора, по-видимому, забавляла полная неосведомленность Правителя Земли. Он вкратце рассказал о монополии треста в деле воспитания; монополия эта возникла вследствие контракта, заключенного трестом с многочисленными муниципалитетами Лондона; он с энтузиазмом говорил об огромном прогрессе в области воспитания за последние двести лет. - У нас нет заучивания и зубрежки, - сказал он, - никакой зубрежки. Экзамены окончательно упразднены. Вы довольны, не правда ли? - Как же вы добились этого? - спросил Грэхэм. - Мы делаем учение увлекательным, насколько это возможно. А если что-нибудь не нравится ученикам, то мы пропускаем это. У нас ведь обширное поле для изучения. Он перешел к деталям, и разговор затянулся. Инспектор с большим почтением упомянул имена Песталоцци и Фребеля, хотя, по-видимому, не был знаком с их замечательным учением. Грэхэм узнал, что лекционный метод преподавания еще существует, но в несколько измененной форме. - Есть, например, особый тип девиц, - пояснил словоохотливый инспектор, - которые желают учиться, не слишком себя утруждая. Таких у нас тысячи. В настоящий момент, - произнес он с наполеоновским жестом, - около пятисот фонографов в различных частях Лондона читают лекции о влиянии Платона и Свифта на любовные увлечения Шелли, Хэзлитта и Бориса. Потом они на основании этой лекции напишут сочинение, и имена наиболее достойных станут широко известны. Вы видите, как далеко мы шагнули. Безграмотные массы ваших дней отошли в область преданий. - А общественные начальные школы? - спросил Грэхэм. - Вы ими заведуете? - Конечно, - ответил главный инспектор. Грэхэм, давно занимавшийся, как демократ, этим вопросом, заинтересовался и начал расспрашивать. Он вспомнил несколько случайных фраз болтливого старика, с которым столкнулся на темной улице. Главный инспектор подтвердил слова старика. - У нас нет заучивания, - повторил он, и Грэхэм понял эту фразу в том смысле, что теперь нет напряженного умственного труда. Инспектор вдруг ударился в сентиментальность. - Мы стараемся сделать начальную школу интересной для маленьких детей. Ведь их в недалеком будущем ждет работа. Несколько простых правил: послушание, трудолюбие. - Значит, вы учите их немногому? - Разумеется. Излишнее учение ведет к недовольству и смуте. Мы забавляем их. Вот теперь повсюду волнение, агитация. Откуда только наши рабочие нахватались всех этих идей; друг от друга, вероятно. Повсюду социалистические бредни, анархия! Агитаторам предоставлено широкое поле деятельности. |
