– Чего я себе только не представил за эти десять минут.

– Что со мной могло случиться?

– Ну ты никогда не жил вне цивилизации. А здесь, знаешь ли, не «все включено».

Обведя хижину взглядом, брат сел на единственный свободный стул.

– Они прекрасны, – он кивнул на расставленные и разложенные повсюду картины. – Я рад, что ты снова взялся за кисти.

– Даже не начинай. Я не повторю своей ошибки. Выставок больше не будет. Эти картины останутся здесь.

– Красивая. Кто она?

– Мечта, она – просто мечта.

– А у этой мечты есть имя?

– Мечте имя не нужно.

– А лицо? У мечты есть лицо? Почему на всех твоих картинах эта девушка без лица?

– Разве важно лицо, когда ты рисуешь душу?

Глава 6

Алекс был рад брату. Они ходили по лесу, пару часов порыбачили, потом поужинали омулем, что поймали в проруби и запекли на костре. И допоздна пили виски вперемешку с душистым чаем, разговаривая о жизни в целом, но все еще боясь касаться каких-то слишком личных тем. А потом словно прорвало долго сдерживаемую боль.

– Я, как и ты, долго не мог принять смерть родителей. Но я был старший, и у меня не было много времени задумываться над своими обидами. Конкуренты бати наступали на пятки и не просто ждали промаха мальчишки, они расставляли ловушки такие, что нормальному человеку не догадаться до такой извращенности злого ума. И я понимаю, зачем отец купил этот дом. Это было его убежище, где он думал зализывать раны и готовиться с новыми силами к борьбе. В те годы в бизнесе было круче, чем на войне. Только на войне всегда понятно, где противник, а где союзник, а в нашем деле грани размыты, и ты не всегда понимаешь, кто из твоих игроков на самом деле играет против тебя. Я приезжаю сюда раз в год, иногда два. Это место дает мне силы. Маша тоже любит бывать здесь летом. Представляешь, она притащила сюда тюльпаны, и сама посадила целую поляну. Я до сих пор иногда не понимаю, но всегда восхищаюсь ей, хоть мы и женаты уже девять лет. Сказала, что это ее дар Байкалу. Теперь каждый год здесь, на поляне за кедрами, расцветают тюльпаны. А мы стараемся в это время вырваться сюда хоть на пару дней. Правда, никогда не получалось оставаться в тайге больше недели. А ты уже сидишь здесь полгода. Может, пора назад к цивилизации и миру?

– Мой мир здесь. Я никогда еще не чувствовал себя таким цельным. Понимаешь, эта простая жизнь, без иллюзий и наносного, меня лечит. Я думал, что никогда больше не возьмусь за кисть. Даже когда покупал краски, кисти и холсты, не был уверен, что они мне понадобятся. Первый раз даже вышел из магазина, так и не купив ничего. Потом вернулся и решил, раз уж в русских лесах не встречаются магазины с красками и холстами, лучше все же взять их с собой. А там видно будет, понадобятся или нет. А теперь не могу остановиться и сдержать себя, словно это моя терапия. Я никогда не читал так много, как сейчас. И наверное, никогда не размышлял столько, сколько в этой тишине. Многое из того, что было таким важным там, оказалось совершенно бессмысленным здесь. Тайга проверяет на прочность. Сегодня мне неважно, что скажут о моих картинах другие. Я сам знаю, что они хороши. Когда я рисовал, часто забывал есть. И если бы на лес не опускалась тьма, я продолжал бы и ночью. Но при свете одной лампочки особо не поработаешь. Поэтому я начинал читать… А ты знаешь, какое удовольствие смотреть на озеро, глядя, как из-за линии горизонта медленно появляются лучи и заполняют светом весь мир вокруг. Люди сами не понимают, чего лишили себя, перебравшись жить в города. Хотя иногда я думал, что не справлюсь. Когда я сюда только приехал, от каждого шороха вскакивал. А потом осмелел немного. Как-то решил баню протопить.