– Ну и ну… Ты меня и вправду бесила, – прошептала я. Радость вмиг улетучилась, хотя я нашла еще один пазл из множества недостающих.

Она мне не нравилась. Почему теперь все иначе? Почему шерсть Мэнни больше не вызывала раздражения? Что поменялось?

Все эти вопросы и вчерашний разговор с Сэмом лишь укрепили мои намерения. Сэм вел себя так, словно сомневался, нравится ему быть рядом со мной или нет. Временами казалось, что ему грустно, но затем он улыбался. После еды мы еще немного поболтали. Он рассказывал о занятиях музыкой, о дедушке, который теперь переехал к ним, о том, что его мама так и не научилась готовить. Сэм умял две порции запеканки. Список и многое другое, занимавшее мои мысли, мы почти не обсуждали. Заговорить об этом было невозможно, к словам будто привязали увесистые камни. Слишком тяжело. Они слишком тяжелы.

Ничего страшного, вот составлю список и пойму, что со мной творится. И почему. Здорово, если удастся выяснить, что случилось между нами с Сэмом, почему мы перестали общаться. Я узнаю Сэма заново, и… может, мы подружимся снова?

Звучит очень просто. Не сомневаюсь, на деле все гораздо сложнее. Однако я полна решимости заполнить провалы в памяти и вновь обрести себя.

Я чересчур бодро спрыгнула с кровати – по счастью, Мэнни это не потревожило – и направилась к шкафу, чтобы одеться. Вчера мама доставала оттуда какие-то вещи, но я все равно оказалась не готова к тому, что обнаружилось внутри.

Увидев эти шмотки, я в изумлении отступила. Здесь есть хоть одни штаны свободного покроя? Я достала все имеющиеся джинсы, осмотрела и убедилась, что они либо обтягивающие, либо с низкой посадкой, либо рваные. Кроме них в шкафу нашлись мини-юбки и одни коротенькие шортики. Единственные штаны для занятия йогой в стирке. Будь моя воля, я осталась бы в пижаме, но делать нечего, пришлось натянуть узкие джинсы. Отыскать простенький пуловер сложности не составило, только вот я бы предпочла на размер побольше… Кстати, а куда делись мои старые любимые свитера и блузы? Этот вопрос не давал мне покоя.

Ладно, разберусь позже.

Это терпит.

Я пошла в ванную – надо привести себя в порядок и снять пижаму. Хотя с последним можно не торопиться. Затем я тихонько спустилась, стараясь не разбудить Лу.

Мама с папой обожали плотно позавтракать, но только по воскресеньям им в этом ничего не мешало. Одним дождливым воскресным днем обильный завтрак превратился в ритуал. Это я помнила.

На выходных родители отсыпались, но всегда вставали не позже восьми часов и готовили роскошный завтрак. Булочки, круассаны, яичница, джем, домашний мармелад, фруктовая нарезка. Иногда мама даже пекла торт.

Аромат топленого масла, маминого любимого чая и горячего кофе щекотал нос. Еще запах свежеиспеченного хлеба. Просто божественно. Жаль только, что проснуться пришлось так рано. Родители считали, что мы должны правильно расставлять приоритеты, если хотим позавтракать. К счастью, со стола они убирали только в пол-одиннадцатого, поэтому нам с Лу что-нибудь да перепадало.

С наслаждением принюхавшись, я прошла по коридору в столовую. В большое окно заглядывало яркое солнце, его лучи освещали мамины белые занавески, дубовый стол, нежно любимый папой. В воздухе танцевали былинки, словно крошечные хрупкие звездочки, падающие с неба. Папа читал газету, а мама как раз ставила на стол хлебницу. Заметив меня, она озадаченно приподняла брови:

– Нора? Доброе утро.

– Ты о чем? – не понял папа, оторвавшись от чтения. При виде меня он опустил газету и в изумлении приоткрыл рот.

– Лео, закрой рот, – прошептала мама.

Я хихикнула. Их реакция ни капли не преувеличена. За всю жизнь я ни разу не просыпалась к воскресному завтраку. Сегодня утром я раз десять ставила будильник на повтор, бубня: «Еще пять минуточек».