Снова поднялся шум, и Камерон поспешил высказаться, пока его не заглушили:

— Лично я — «за». Копия нашего послания как можно скорее должна быть отправлена Адамсу вместе с различными наметками и предложениями, которые мы тут выработаем. Война будет предотвращена, а честь спасена. Давайте единогласно примем это предложение, а затем вернемся к нашим близким, чтобы провести с ними священнейший из семейных праздников.

Один за другим сомневающиеся поддались на убеждения, придя к взаимоприемлемому соглашению.

— На сегодня работа закончена, — Линкольн улыбнулся впервые за день. — Хей и Николай напишут все документы и завтра утром представят нам для одобрения. Не сомневаюсь, что этот компромисс удовлетворит все заинтересованные стороны.

Лорд Лайонс, британский посланник в американской столице, испепелял послание взглядом, не чувствуя ни малейшего удовлетворения. Он стоял у окна, в гневе взирая на промороженный, отвратительный пейзаж, укрытый снегом, все сыплющимся и сыплющимся с небес. Разве это ответ?! Ни рыба ни мясо. Ультиматум не принят и не отвергнут. Вместо этого предлагается третий, весьма сомнительный путь. Однако изъять свой паспорт, как приказано, Лайонс не может, поскольку требования не отвергнуты с ходу. Вопрос все еще далек от окончательного разрешения. Придется передать этот ответ лорду Пальмерстону; Лайонс заранее догадывался, в какой гнев тот впадет. Лайонс звонком вызвал слугу.

— Соберите мои вещи для морского путешествия.

— Если помните, сэр, вы уже просили меня сделать это несколько дней назад.

— Разве? Клянусь Юпитером, пожалуй, вы правы. А не просил ли я вас заодно проследить за рейсами кораблей?

— Совершенно верно, сэр. Имеется бельгийский барк «Мария Челеста», сейчас принимающий груз в Балтиморском порту. Отбывает в Брюгге через два дня.

— Отлично. Утром же выезжаю в Балтимор. Организуйте поездку.

Надо вернуться в Лондон незамедлительно, другого выбора нет. Зато утешает тот факт, что можно вырваться из этой захолустной столицы и хотя бы недолго пожить в безмятежном городе, в сердце самой могучей империи на земле. В городе, чей крутой нрав придется испытать на себе этим дикарям, если они будут упорствовать в своей непокорности.

Лорд Лайонс был прав по крайней мере по поводу погоды в Британии. В этот самый декабрьский день над Лондоном безмятежно сияло солнышко, пусть тускло и водянисто, но все–таки сияло. Чарльз Фрэнсис Адамс, посол Соединенных Штатов при дворе святого Якова, радовался возможности выйти из дома, прочь от бесконечной бумажной работы и дымных каминов. Должно быть, прислуга обитателей Мэйфер встала ни свет ни заря, чтобы подмести и вымыть тротуары, так что шагать было одно удовольствие. Свернув с Брук‑стрит на Гросвенор‑сквайр, Адамс взошел по знакомой лестнице на крыльцо дома номер два и легонько постучал в дверь рукояткой тросточки. Открывший ему слуга ввел Адамса в великолепно обставленную гостиную, где его уже дожидался друг.

— Чарльз, как любезно было с твоей стороны принять приглашение!

— Приглашение отобедать с тобой, Эмори, для меня было как луч света с пасмурных небес.

Они были близкими друзьями, являя собой маленькую частичку американской общины в Лондоне.