— Пойдемте за стол, - негромко сказал Арнис. Все зашумели, засуетились.

В этот момент зазвенел вызов. Ильгет побежала в кухню, там ближе всего.

С экрана на нее смотрела грустная Иволга. Она не дома была - какой-то непривычный интерьер вокруг.

— Привет, Иль… ну что, с Рождеством!

— Тебя так же, - Ильгет невольно улыбнулась, увидев подругу.

— Празднуете?

— Ага. А ты где?

— Я в Коринте. Ребята мои разъехались. Ну вот я и прилетела сюда пьянствовать. Сейчас сижу в "Радуге Бетриса".

— Так что же ты? Давай к нам скорее!

Иволга быстро согласилась. Ильгет пошла было в комнату, но тут же раздался еще звонок. Это оказался Ландзо.

— Слушай, Иль, а можно я к вам приду? Валт сейчас в патруле… а одному скучно как-то.

— Ну какие вопросы, Ланс, конечно, приходи!

Ильгет вернулась к семье. Арнис посмотрел на нее, улыбаясь.

— Ты знаешь, пока ты там болтала, позвонил Венис. Они с Сириэлой шляются по Бетрисанде. Я его пригласил к нам.

Ильгет покачала головой.

— По-моему, надо делать запасы. Ты развлекай детей, а я пойду готовиться.

Она ушла на кухню. Странно, вот сейчас ей казалось совершенно нормальным - собраться всем вместе. Людям, которые так хорошо знали Иоста и Гэсса. Людям, которые способны друг друга понять. Понять, как страшна, как неизгладима эта рана. Просто пожалеть друг друга.

— Знаешь что, - сказала Ильгет, - по-моему, будет свинством не позвать Мари.

И они позвали Мари.

В течение часа позвонили еще Ойланг и Айэла, которая оставалась одна с детьми, муж ее был в Космосе. Пришли первые гости. Долго, шумно и сообща решали, звонить ли Марцеллу и Дэцину - все же они одни остались. Решились, позвонили Марцеллу, он сказал, что немедленно придет, но с женой и детьми. Дэцин, конечно, тоже не заставил себя долго уговаривать.

К одиннадцати часам собрались все. Арнис уже уложил всех детей, только Анри продолжал сидеть в гостиной, но начал клевать носом. Ильгет уставила весь стол ярнийскими блюдами. Ойланг заваривал свой фирменный чай. Мари в черном платье сидела тихонько в углу. Детей она снова отправила к бабушке, не могла она сейчас организовать для них праздник… без Гэсса…

Все, вроде бы, было как всегда. Выпили за все, что положено, выпили и за погибших. Ели и хвалили стряпню Ильгет. Но время от времени в разговоре вдруг возникали странные паузы. Как будто не о чем больше говорить.

Если бы Гэсс сейчас был здесь, он обязательно вставил бы…

Эта мысль острым жалом касалась всех одновременно, и все замолкали неловко. Гэсса больше нет и не будет. Все кончено.

Иоста тоже нет. Он не был душой компании, как Гэсс, но как все привыкли к нему, белобрысому, застенчивому, с негромким голосом. Как привычно было, что можно сесть рядом с Иостом, пожаловаться на жизнь, и он так внимательно, как никто, выслушает и посочувствует.

Ойланг сел рядом с Мари и, поглаживая ее по руке, тихо говорил что-то.

— Больше никогда не будет так, как раньше, - вдруг вырвалось у Ильгет. Повисла тишина. Слова эти ее прозвучали - громом.

Беспощадно и точно. Никогда уже не будет так, как раньше. Отряд никогда не будет прежним. Теперь все иначе. Так было и каждый раз, когда кто-нибудь погибал. Но именно Ильгет не ощущала этого так сильно, так страшно - как дальше жить без них? Они слишком давно были в отряде, к ним каждый привык, их любили все… После Анзоры, впрочем, было не легче.