Теперь Константина везли в роскошной карете, в каких возят принцев крови. Он сидел на стеганом атласном сиденье, весь обложенный подушками и видел в окно надвигающуюся громаду. Эскориала — замка-монастыря-дворца, построенного двадцать лет назад по приказу нынешнего короля Филиппа Второго.

Нельзя сказать, что он не знал о том, кому его сейчас представят. И что оказывать хоть какую-то помощь такой личности — это полное неуважение к самому себе. Но, во-первых, Константин очень хотел хорошенько отплатить королеве Англии. А во-вторых, вся кошмарность Филиппа меркла перед угрозой протестантизма, который Костя отчего-то полагал едва ли не худшим врагом христианства.

Карета остановилась у самого входа во дворец. Два услужливых камердинера, конечно, знавшие о приезде предсказателя, побежали открывать дверцы, опускать подножку, чтобы дон Константин не прыгал на землю, а мог спокойно сойти вниз по этим железным ступенькам.

Его провели в блестяще обставленный вестибюль, где его ждал, наверное, сам министр, одетый чопорно, с шеей, съеденной высоким воротником камзола с кружевной опушкой. У этого человека, казалось, совершенно отсутствует мимика, а лицо министра напоминало мумию. Костя вспомнил, что тем же свойством отличался и здешний владыка.

Едва шевеля тонкими губами, министр спросил по-немецки:

— Господин Росин, вы знаете, зачем вас привезли в это здание?

— Для встречи и разговора с его величеством королем Испании Филиппом Вторым.

— Совершенно верно. Но вы слишком дурно одеты для такого высокого приема. Прошу пройти со мной в один из залов дворца. Там вам подберут костюм по вашему росту, займутся вашими волосами, бородой. Таков этикет. Прошу… — и «мумия» указала рукой в направлении, куда Косте следовало пройти.

Парикмахеры, костюмеры, чулочники и башмачники хлопотали над внешностью Кости не менее трех часов. Но когда все они решили, что его облик вполне соответствует требуемому эталону, Константин, посмотрев на себя в огромное зеркало, увидел в нем настоящего гранда. Только вот шпаги не хватало, и Костя спросил об этой детали у одного из костюмеров.

— Его величество не любит, когда в его покои входят с оружием. Тем более, он будет видеть вас в первый раз. Но вот потом мы подберем для вас великолепную шпагу из самых лучших толедских мастерских.

В камзоле с воротником, подпиравшим подбородок, Косте пришлось прождать еще около часа, пока в костюмерной не появился все тот же человек, похожий на министра. Он тихо произнес:

— Прошу пройти со мной. Его величество готов принять вас.

Константин шел по великолепным залам, тихим и пустынным, где не было людей, залам, украшенным лепниной, позолоченной резьбой, зеркалами в бронзовых рамах, по наборному паркету, видел картины, которые знал с детства по альбомам, и в зеркалах отражался он сам. Ему казалось, что он никогда не был в двадцать первом веке, что он из века шестнадцатого и слился он с ним настолько органично, как сливаются, к примеру, превращаясь в одну реку, два больших ручья, и вода обоих ручьев в этой реке уже неразличима.

У одной из комнат с открытой дверью проводник велел Косте знаком остановиться, а сам на цыпочках зашел вовнутрь. И в этот момент по дворцу пронесся душераздирающий вой — такой силы, что Константин невольно вздрогнул. Где-то кричал младенец — явно в агонии.

Вой повторился. Нет, это был не младенец. Кричало животное — яростно, отчаянно.

Тем временем вновь появился министр, который, как казалось, не обращает на яростные крики никакого внимания. В промежутке между криками «мумия» тихо сказала:

— Прошу войти. Его величество ждет вас.