Екатерина Медичи стала крутить ручку, но Костя, не видя в зеркале ничего, кроме отражения лица самой королевы-матери, отлично слышал, что она говорила: снова мой муж, опять этот Наваррский Бурбон, вновь бедняжка Франциск… А этого как не было, как и нет! Ну что ты будешь делать!..

«Мать Франции» бросила крутить машину, взяла в руки книгу и сказала:

— Это — катрены Нострадамуса! Как много правильного он предсказал, хоть и выражался таким мудреным языком! Скажите, что означает это пророчество? «Когда Францией будет править одноглазый король, двор постигнет великое несчастье. Великий человек из Блуа убьет своего друга. Королевство будет повергнуто в затруднения и тяжкие сомнения». Ну, скажите вы мне, кто этот одноглазый король? Не мой же муж? Да и как он может править? А великий человек из Блуа… Какого друга он убьет?

— Я охотно растолкую вам этот катрен, ваше величество. Великий человек из Блуа — это ваш сын, нынешний король Генрих Третий. В Блуа он убьет герцога Гиза…

— Да что вы, Боже упаси!

— Ну да, ведь Гиз — его соперник. «Королевство будет повергнуто в затруднения». А это означает, что католический союз будет расколот и начнется третья война между гугенотами, католиками-роялистами и Католической лигой.

— Боже сохрани! — воскликнула старая итальянка. — Франции не нужна эта война! Вы смогли бы удержать руку моего сына от убийства Гиза?

— За этим я и здесь, ваше величество. Но, вот что опасно: если ваш сын и сохранит жизнь Гизу, то война все равно случится. Ведь причины ее куда более сложны, чем отношения вашего сына и Гиза. Правда, ожесточенность этого конфликта группировок может быть ослаблена.

— Пусть хотя бы так! Молю вас, не дайте Генриху совершить убийство.

— Не дам.

— Прошу вас, истолкуйте еще один катрен великого Нострадамуса. Он ни за что не хотел передать мне его точный смысл. «То, что не удалось сделать огнем и мечом, удастся совершить на совете, сладкоречивым языком. Король будет вынужден размышлять о том, что он увидел во сне. Он увидит врага не на войне и не в кровопролитии». Что это значит? Я бьюсь над разгадкой этого катрена десять лет, великие мужи тоже не смогли подсказать мне ничего толкового.

Константин помолчал. В катрене как раз рассказывалось о том, как будет убит Генрих Третий, и он, щадя чувства старухи, размышлял, стоит ли давать ей прямой ответ? Умная и чувствительная Екатерина Медичи угадала причину молчания собеседника:

— Ну, умоляю вас, говорите все без утайки! Ведь сами вы утверждаете, что только точное знание пророчества поможет избежать события.

— Хорошо мадам, но будьте мужественны. В тысяча пятьсот восемьдесят девятом году положение Генриха в обществе станет совершенно шатким. С ним решат расправиться, и орудием станет монах-доминиканец Клеман. Король Генрих назначит ему аудиенцию в своей спальне и когда, сидя на одной постели, монах начнет усыплять бдительность короля сладкими речами, то пронзит его кинжалом.

— Ах, матерь Божья, какие страсти, какие страсти!

— Я знаю еще, что когда ваш сын закричит от боли, и в спальню ворвутся стражники, Клеман встретит их клинки с распростертыми руками, подобно Христу.

— Прекрасно, но мы теперь знаем, как и когда это случится. Когда же?

— Первого августа тысяча пятьсот восемьдесят девятого года.

— Конечно же, можно будет это убийство пресечь, не так ли, господин Росин?

— Я сделаю это без труда, только все равно вашему сыну придется уехать, скрыться, притом — навсегда. Похоронят кого-то другого.