Видно было, как ерзает Иро Шан: ситуация тоже угнетала его. Стараясь придумать что-нибудь, что могло послужить завязкой для общей беседы и разрядить напряженность, я рассказал о наших испытаниях, когда мы оказались между двумя смыкавшимися слоями облаков, и спросил, спускаются ли в Гей когда-нибудь облака до самой земли.

Товар ответил «нет». Это был весь его вклад в беседу.

— Облака спускаются иногда очень низко, — произнесла Йонда.

Нула, которая до сих пор не вступала в беседу, прошипела: «Заткнись, дура!» На этом разговор окончательно завял. Как ни странно, его оживила Нула.

— Никто из людей никогда не поднимался за облака, — произнесла она. — Колдун может это сделать, а нормальный человек нет.

Снова последовало долгое молчание, во время которого слуги принесли еду и поставили на стол. Товар сказал:

— Давайте поедим.

Пища не отличалась ни изысканностью, ни разнообразием: в основном овощи, немного фруктов и немного очень жесткого мяса, видимо, зората. Напомню, что зорат — это амторская лошадь.

Люблю побеседовать за едой, поэтому предпринял новую попытку.

— Кто этот Моргас, о котором вы упомянули?

Они были явно удивлены вопросом. Нула фыркнула и дополнила свой блестящий образчик остроумного ответа:

— Как будто вы не знаете!

— Сожалею, что обнаружил свое невежество, но не имею ни малейшего представления о том, кто такой Моргас, поскольку никогда раньше не бывал в вашей стране.

— Хм! — выразила сомнение Нула.

Товар прочистил горло, откашлявшись, и посмотрел, извиняясь, на Нулу.

— Моргас — колдун, — пояснил он. — Он превращает людей в залдаров.

Остальные подтвердили его слова кивком головы. Стало ясно, что все они сумасшедшие. Однако после обеда в широких бокалах подали что-то напоминавшее неплохой коньяк, и пришлось частично пересмотреть суровую оценку или по крайней мере отложить окончательный приговор.

Потягивая по глоточку бренди, я разглядывал картины на стенах, переводя взгляд с одной на другую. Видимо, это были фамильные портреты, написанные, как правило, очень скверно. Среди изображенных оказалась и Нула, зловещая и мрачная. Я насчитал около сотни предков, впрочем, большинство картин, казалось, выцвело от старости. Но одна сразу завладела моим вниманием: портрет поразительно красивой девушки, к тому же искусно написанный.

Я не смог удержаться от восхищенного возгласа:

— Какая красавица!

— Это наша дочь, Ванайя, — грустно произнес Товар; после упоминания этого имени и он, и Нула не выдержали и заплакали. Видимо, сыграл роль и коньяк, вызвав внезапный прилив чувствительности. По крайней мере у Нулы, потому что она уже выпила целый бокал и принялась за второй.

— Весьма сожалею, — поторопился заверить я, — что не знал, кто эта красивая девушка и что она умерла.

— Она не умерла, — произнесла Нула среди рыданий — Хотите посмотреть на нее?

Если какие-то колдуны и существовали в этом месте, то должны были находиться в бренди: напиток хотя и не превратил Нулу в залдара, но вызвал забавную метаморфозу — ее тон стал почти сердечным.

Чувствовалось, что все хотят, чтобы я встретился с Ванайей. Не желая их обидеть, я согласился.