|
В списках Белавинского гусарского полка корнет Ярчевский не значится. И нет никакой надежды, что нерадивый писарь перепутал вашу фамилию – фамилии корнетов полка ничуть не похожи на вашу, так что об ошибке речь не идет. Имеется в Белавинском, правда, Гурчевский, но от роду ему тридцать пять лет, звание он носит поручика и должность занимает полкового квартирмейстера, так что это заведомо не вы… Вот, кстати, корнет! Я что-то запамятовал фамилию командира Белавинского гусарского. Не назовете ли? А фамилию вашего эскадронного командира?
На какое-то время воцарилось тягостное молчание. – Вот то-то, – сказал граф будничным тоном. – Могло, конечно, случиться так, что вас приняли в полк уже после отправки соответствующей отчетности и вас просто-напросто нет в старых списках. Но поскольку вы не знаете даже имен «ваших» командиров, от этого предположения, думается, придется отказаться. Не так ли? Ольга молчала. Никаких толковых отговорок у нее для такой ситуации заготовлено не было, а врать наспех, путаясь и запинаясь, было бы унизительно. – Итак, корнет, вы, простите, самозванец, – сказал Бенкендорф удрученно. – Правда, в полицейских бумагах среди лиц, разыскиваемых за серьезные прегрешения, вы не значитесь – но кто вас знает, вдруг вы нагрешили где-то в других местах, а здесь, в Петербурге, ничего и не успели натворить противозаконного. Вот если бы была возможность в кратчайшие сроки изучить розыскные бумаги всей империи… Но подобное лежит в области самых безудержных фантазий… – граф отставил бокал, наклонился вперед. – Знаете, чего я не могу понять, корнет? Отчего вы так вызывающе, возмутительно спокойны? А вы совершенно спокойны, это видно, в вас нет и тени беспокойства, тревоги, не говоря уж о страхе. Так ведет себя человек, невероятно уверенный в себе. Но ведь ваше положение, согласитесь, не из лучших. И тем не менее вы необычно спокойны… Ну ладно, предположим, в соседней комнате у вас спрятаны сообщники, которые меня зарежут во мгновенье ока и помогут вам бежать… Но вы же не могли не видеть из окна, что на улице остался мой сопровождающий офицер? Ловкий малый, вооруженный, готовый к любым неожиданностям… Почему вы так спокойны? Ольга усмехнулась: – Я не совершил ничего противозаконного и потому не вижу причин тревожиться… – А самозваное присвоение мундира и чина? – Ну, если бы не самозваное присвоение, то, быть может, сегодня днем на маневрах все сложилось бы гораздо трагичнее… – Вынужден признать вашу правоту, – граф досадливо поморщился. – Тут вам не возразишь… Знаете что, милейший корнет? Слово чести, я ни минуты не поколебался бы вас все же арестовать, даже несмотря на ваш героический ореол спасителя императора… будь вы хоть чуточку менее загадочны. Как видите, я с вами предельно откровенен. Все происходящее слишком странно и нелогично… Вас, строго говоря, не существует, вы – призрак, фантом… но тем не менее исключительно благодаря вашим трудам император остался цел и невредим. После чего вы скрылись. И то, и другое категорически не укладывается в логику поведения авантюриста, вообще человека, имеющего корыстные побуждения. Любому ясно, на сколь обильный водопад благ может рассчитывать спаситель императора. Государь умеет быть благодарным и, безусловно, готов осыпать вас милостями… И тем не менее вы скрылись. – А если мне ничего не нужно? – Вот это-то и удивляет. Государя в том числе. Всем, решительно всем от него что-нибудь нужно… – И вам тоже? – Конечно, – сказал граф без запинки. |
