— Пожалуй, легче сказать тебе, кем или чем он не является, — медленно проговорил управитель. — Карающий — единственный дух-Предок, никогда не бывший живым существом. Его создали другие духи ради борьбы со злом. Остальные Предки разговаривают с Голосами, дают им советы; кроме того, они привязаны к определенным местам — чаще всего тем, где жили, когда были людьми. Безусловных доказательств этого, правда, не существует: жили они так давно, что не сохранилось никаких письменных свидетельств, только легенды и мифы. Однако Баран Дин, например, был построен на месте, где, как считается, жили Предки-целители, и действительно, их Голоса именно там обладают наибольшей силой. Поскольку Карающий никогда не жил среди людей, он обнаруживает себя только через Голос. Поэтому Голос Карающего не просто голос духа, но сам Карающий. Или сама.

Риан задумчиво смотрел на резьбу на ближайшей колонне, изображающую воинов, поклоняющихся духу, имеющему человеческий вид. Он начинал понемногу различать тонкости, с которыми кушориты изображали фигуры и лица Предков — в отличие от обычных людей.

— Так, значит, Голос слышит в голове слова Предка? — спросил он, заметив, как пристально смотрит на него жрец. — И то, что говорит дух, всегда правда?

— Всегда. Но совет Предка может быть неверно понят. Чтобы научиться правильно расшифровывать значение послания, и приходится тратить годы на обучение кошанской философии. В этом — главная причина возникновения ордена Кошана как такового.

Двое одетых в синее жрецов поспешно пересекали двор, должно быть, это были первые из тех, кого позвали монахи. Риан кивнул управителю, перепрыгнул через балюстраду, отделявшую верхний уровень от нижнего, и направился ко входу в главную башню храма.

Маскелль появилась только поздно вечером. Где-то за облаками на небо уже взошла убывающая луна. Дождь прекратился, но неподвижный теплый воздух был полон влаги. Фонари, стоящие в нишах и висящие между колоннами, бросали на скользкие камни двора полосы золотого света.

Маскелль потянулась, чувствуя, как ноют плечи и поясница. Отдых ей предстоял совсем недолгий. Через несколько часов придется вернуться в зал: Вигар будет решать, устранить ли повреждение Колеса или понаблюдать за ним еще. Маскелль не ожидала от этого ничего хорошего… Подняв глаза, она увидела Риана, сидящего на широких перилах галереи, под резьбой, изображающей изогнувшихся в ритуальном танце духов. Подойдя к нему, Маскелль спросила:

— Ты был здесь весь день?

— Я кое-что узнал, — сообщил Риан.

— Что?

Риан спрыгнул вниз, и пока они шли к выходу из храма, рассказал Маскелль о посещениях Верана Марадой и о следах насилия на теле Игарина.

— Управитель говорит, что собирается выяснить, случалось ли что-то подобное раньше. По его мнению, если случалось, то донесение о том должно быть в библиотеке.

К тому времени, когда Риан закончил рассказ, они дошли уже до внешней колоннады. Маскелль остановилась и оглянулась на Марай. Фонари в окнах и между колоннами освещали ступенчатые башни и верхние галереи. Мысли ее все еще оставались смутными: ум Маскелль наполовину был занят Обрядом и Бесконечностью. Если смерть Игарина — результат заклинания — а так это скорее всего и есть, — то с такой магией Маскелль раньше сталкиваться не приходилось.

— Значит, чары действуют, как яд, но убивают подобно удавке… И зачем это Мараде, если виновница — она? — Маскелль запустила обе руки в волосы, стараясь заставить мозг работать как следует; две или три косички при этом упали ей на плечи. — Может быть, она — колдунья, посланная с островов Гейркинд, чтобы вызвать войну?

— Нет никаких свидетельств того, что она и правда прибыла с островов Гейркинд, кроме ее собственных слов, — заметил Риан.