Сегодня, наблюдая за уверенным поведением второго пилота, чувствовавшего себя в толпе как рыба в воде, он на мгновение ощутил острую зависть к напарнику. Вокруг Кена кружился осиный рой прихлебателей от науки, жаждущих испить хоть капельку сладкого нектара чужой славы. Лоу не желал иметь с этой публикой ничего общего. Словно ощутив его настроение, Кен со смехом увлек своих поклонников подальше от бара, так и не дав им возможности переключить внимание на главного виновника торжества.

А самое интересное заключалось в том, что Борден никогда не нуждался во всеобщем поклонении, хотя и не отрицал, что оно его развлекает.

Толпа немного раздвинулась, и Лоу заметил Кору Майлс в окружении двух калифорнийских конгрессменов и старшего сенатора от ее родного штата Техас. Кора конечно же вовсю раскручивала свою предвыборную кампанию. Интересно, в чем пытаются убедить ее будущие коллеги? Наверное, доказывают, что спасение человечества от астероида — очень благородное дело, но гарантии успеха на выборах в палату представителей не дает. «Ничего, Кора вам всем сто очков вперед даст, ребята», — подумал Лоу с неожиданной злостью.

Во всем этом огромном, болтающем, пьющем и жующем скопище людей был только один человек, с которым Лоу действительно необходимо было встретиться, но, как назло, его-то он до сих пор ни разу не увидел. Зато увидев, сразу узнал по многочисленным фотографиям. Невозможно было забыть эти пронзительно-голубые глаза, высокий лоб, словно высеченный резцом скульптора, короткие светлые волосы и плотную, коренастую фигуру. Не одно десятилетие снимки этого человека украшали первые страницы научных журналов и обложки многочисленных научно-популярных изданий. Завершающим штрихом к портрету был высокий бокал темного пива, который обладатель примечательной внешности держал в вытянутой руке, как жезл уличного регулировщика.

Оба мгновенно и безошибочно узнали друг друга. Пробившись сквозь людской поток, ученый остановился перед Лоу. Бокал с пивом он взял в левую руку, а правую протянул астронавту, приветливо улыбнувшись пухлыми губами.

— Людгер Бринк. Душевно рад знакомству с вами, коммандер Лоу. Wie geht es?

— Спасибо, неплохо. Как вам все это нравится?

Ученый скривился:

— Паблисити. Лично я с тоской вспоминаю те далекие времена, когда богатые аристократы покровительствовали чистой науке. У современных политиков не тот класс. С другой стороны, нам ведь не требуется их одобрение, nicht war? Лишь бы ассигнования вовремя поступали.

Лоу усмехнулся и поднес к губам свой бокал. Бринк был четвертым членом экипажа. Он представлял программу космических исследований ЕЭС. Руководители НАСА могли, конечно, воткнуть на его место своего представителя, но нюансы международной дипломатии заставили их отдать предпочтение европейцу.

Впрочем, жалеть об этом не стоило. Мало кто в мире мог сравниться с Людгером Бринком по уровню научной подготовки. Кроме того, он считался одним из двух или трех ведущих экспертов планеты по метеоритам и астероидам и являлся автором кучи книг и статей на эту тему. Его сочинений о малых космических телах вполне хватило бы на целую книжную полку. К тому же Бринк провел в космосе не дни, а долгие месяцы, он работал космонавтом-исследователем на борту русской орбитальной станции «Мир-2». В его активе было четыре выхода в открытый космос, а свободное владение русским языком делало Бринка просто незаменимым в том случае, если дело дойдет до расшифровки инструкций к использованию ядерных устройств, которые предстояло установить на астероиде. Второй специальностью Людгера Бринка была внеземная сейсмология, конкретно — изучение вулканической деятельности на Ио, одном из спутников Юпитера.