|
- Благодарю. Глава 10 Записная книжка не красная, как та, что лежит в отеле "Георг V". Обложка у нее из зеленовато-серого дермантина, бумага шероховатая. Специально ли м-ль Бланш выбрала самую простенькую? Если да, то она молодчина, он ей за это благодарен. Могра сразу же отыскивает страничку, на которой стоит: "Вторник, 2 февраля", и рисует на ней красный крестик. Колеблется, добавить еще что-нибудь или нет, и в конце концов с чуть горькой улыбкой пишет левой рукой слово "судно". Слово, которое всегда было ему отвратительно. Не зря он написал именно его, а не "уборная" или, скажем, "писсуар". Крестиками помечает он и следующие дни - 3, 4, 5, 6, 7, и 8 февраля. И больше ничего. Он чувствует иронию, которая заключается в контрасте между пустыми половинками страничек с маленьким красным крестиком и напечатанными сверху числом и днем недели. Он ничего не написал именно потому, что все эти дни были слишком насыщенны. Могра не в силах подвести итог часам, проведенным в постели, потому что все идет в счет, все одинаково важно - и легкое прикосновение волос медсестры к его щеке, и шаги в коридоре, и кругами уходящий в небо колокольный звон, и силуэты за стеклом двери, и визит Одуара или Бессона, и, наконец, его мысли - порой расплывчатые, а порой такие сжатые, словно это уже не мысли, а их стенографическая запись. Маленький крестик. Так будет лучше. Потом - а ему кажется, что это "потом" все же наступит, - этого будет достаточно. Хотя не исключено, что он ничего не поймет и просто пожмет плечами. Этот день так же насыщен событиями, как и предыдущие, даже больше. И тем не менее Могра подытожил его в нескольких словах: "Однако они живут". Затем, чуть подумав, с легкой улыбкой добавляет: "Трубка". Он знает, как зовут мускулистого санитара с выбритым до синевы подбородком и похожего на унтер-офицера-Леон. Он приходил еще трижды: в первый раз - чтобы уложить его в постель, после пятнадцати минут, проведенных в кресле, во второй - чтобы после дневного сна опять усадить его в это новое прибежище на колесиках, и в третий - чтобы снова уложить. Чувствуя прикосновения этого сильного мужчины, Могра всякий раз сжимался от отвращения. Утром, как и всегда по вторникам, был большой обход. Профессор в окружении учеников долго пробыл в большой палате и только потом зашел к Могра - уже без свиты и очень озабоченный. У него, должно быть, есть и сложные случаи, когда нужно принять трудное решение. Он выразил удовлетворение, увидев Могра сидящим в кресле, и долго ощупывал каждый мускул рук и ног, каждый сустав. - Все идет превосходно. Скоро вас навестит наш друг Бессон. Когда Могра нужно что-то сообщить, за это берется Бессон. Могра поначалу это злило. Однако тут все логично. Одуар как специалист занимается его теперешней болезнью. Но Бессон, который уже давным-давно лечит все его мелкие недомогания, знает Могра гораздо лучше. Теперь Могра готов признать, что такое разделение ответственности, такая иерархия, которая столько раз восстанавливала его против них и против всей больницы, просто необходима. Если бы он мог ежедневно рисовать портреты обоих врачей, то теперь перед ним лежали бы листки с совершенно разными лицами. А если бы он постоянно рисовал свои собственные портреты? Разве у него не выходил бы каждый час другой Рене Могра? Бессон д'Аргуде вел себя непринужденно, но на сей раз не был вымученно-жизнерадостным. |
