Кстати, о глазах. Об обмане зрения. Все таки что то не так было с кузнечиками, в количественном выражении. Месяц назад я бы мог считать: померещилось, но теперь, зная чуть больше подробностей о жизнедеятельности своих сожителей…

Двоящаяся фигура. Почему она была такой? Спросить, не заметили ли дамы чего то похожего? А чего, собственно? Сейчас, пытаясь осознать и сформулировать, понимаю: не картинка это была вовсе. Не просто картинка. И даже не голограмма, а целый набор разных ощущений.

– Вот и молчи!

На этот счет точно промолчу. Но есть ещё одна несуразность, которая не хочет убираться прочь из моих мыслей.

– Почему они за нами бежали?

* * *

– Голова обмотана, кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве,– тоненько пропел Вася в стиле солиста пионерского хора.

Ну да, примерно так я и выглядел, наверное, когда сползал из багги на пол ангара.

– Никаких комментариев!– буркнула мне на ухо Наноконда вместо прощания и укатила с подружками в черно звездные дали.

Я немного постоял, глядя то ли им вслед, то ли просто глядя, потом решил, что в ногах правды как не было, так и нет, поэтому всяко лучше будет сесть. На пол.

– Сэр, ваше состояние…– по обыкновению сухо начала было блондинка, но её перебил Вася, сунувший мне прямо под нос свою ладонь:

– Сколько пальцев?

Должно быть растопырено три, и я это точно знаю. А вижу… Шесть.

– Что нибудь болит?

Душа. А сердце плачет. И вообще…

– Да, работы тут непочатый край.

Повязка не хотела сниматься. Только вместе с волосами, которые Вася резал так же безжалостно.

Адъютант активного участия в оказании первой и последующей помощи не принимала, только наблюдала за происходящим. С другой стороны, она, похоже, совсем не представляла, как и что нужно делать, в отличие от лохматого искателя приключений. Не знаю, где он раздобыл иголку с ниткой, но штопал ловко, а когда боль начала таки давать о себе знать, влил мне в рот порцию Жорикова пойла, отбивая все ощущения разом. На несколько долгих часов, после которых…

– В белошвейки бы тебя не взяли.

– Ась?

Хотя, грех жаловаться, прямо скажем. Грубовато выглядит, зато надежно. Главное, не думать заранее о том дне, когда надо будет удалять нитки. И не пытаться предполагать, что из себя представляет на самом деле липкая субстанция цвета янтаря, пробивающаяся между сшитыми краями кожи. Медузок творчество, не иначе. Может, слюна, а может…

– Куда намылился? Тебе бы лежать сейчас и не жужжать.

Ну да. Пялясь в потолок, из которого не торчит даже шляпок болтов, то есть, даже считать нечего в попытках заснуть. А баранов в моем личном стаде для этого маловато.

– Устал уже лежать. Скучно.

– Так книжку какую почитал бы. Хотя…– Вася скосил взгляд на творение собственных рук.– Нет, тебе сейчас глаза напрягать ни к чему.

Один глаз. Правый. Левый приходится прятать под повязкой.

Нет, он не доставляет неудобств. Он заставляет снова и снова задумываться над тем, что все вокруг не такое, каким выглядит. Заманчиво, конечно, проникнуть в очередную суть вещей и событий, но пусть чудные открытия лучше подождут. И без них на моей повестке дня куча фактов, которые нужно осмыслить.

– А хочешь, я почитаю вслух? Вон, хоть свежую прессу.

Перед ним в воздухе висит много много проекций. Очень ярко светящихся. Если я немного напрягусь, то наверняка смогу разобрать пару заголовков. И правда, похоже на газетные статьи. Только почему и откуда…

– Где ты их достаешь?

– Да точно там же, где и все остальное,– пожал плечами Вася.– Это в автономке обычно проблемы с общественной жизнью, а тут ретранслятор публичного канала работает 24 часа в сутки, читай, не хочу.