Когда Павел вывел старосту с явочной квартиры и вернулся, втроем стали думать, что предпринять дальше…

Ночь на Ивана Купала наступила. В фиолетовом небе висела луна, пушисто мерцали звезды, у далекого горизонта мерцали костры. По ночному шляху катили две груженые пароконные телеги. На передней сидели староста и Павел в свитке и полотняных штанах, на задней — немой работник Шварца Клаус.

У древнего кургана обоз свернул дальше в степь, двинувшись по бездорожью. Изредка всхрапывала лошадь, да побрякивала уздечка. Проехали ещё пару верст, спустились в поросшую бурьяном низину, впереди затемнела балка. Внезапно из-за ближайшего куста возникли две тени, клацнули затворы.

— Стоять!

— Тпру, — натянул Шварц вожжи.

— А, цэ ты нимыць, — материализовалась одна из теней, подойдя ближе. — Доставляешь провиант?

— Как приказано, — кивнул картузом староста.

— А горилки привиз?

— Само собой.

— Оцэ гарно, бо хлопци заждалысь, — и исчез.

Двинулись дальше, на опушке замигали огни хутора, въехали в короткую улицу. Посередине ярко горел костер, вокруг сидели и стояли люди с винтовками.

— Разговление прывэзлы, хлопци! — радостно загоготал кто-то.

Обоз окружили. Хлопнула дверь ближайшей хаты, появился человек в сопровождении второго.

— Ша, бисовы диты! — рявкнул он густым голосом. Хлопцы расступились. Человек подошёл к телегам.

«Вот ты какой, Лютый», — подумал Павел, а староста слез с седелки и поклонился.

— Всё привёз, пан атаман, как велели.

Атаман выглядел впечатляюще: рослый, черноусый, в офицерском френче, широких шароварах, через плечо маузер, сбоку шашка.

— А цэ хто такый? Раниш у тэбэ був инший? — подозрительно уставился на Судоплатова.

— Тот захворал, а это мой племянник. Надежный парень, — заверил Лютого Шварц.

— Ну-ну, — поиграл Лютый темляком шашки. — Нэхай хлопци разгружають, а ты зи мною до хаты.

Староста достал из сена четверть горилки и оклунок с закуской. Втроем ушли в дом. Бандиты стали таскать мешки и кадки в недалекий сарай, а Павел, отойдя к колодцу, присел на лежавшую там колоду, стал незаметно осматриваться. За мазанкой напротив виднелся загон, там стояли десятка четыре лошадей, под вербами угадывалась пулемётная тачанка.

— Шо, цикаво? — выйдя из тени, грузно уселся рядом чубатый гайдамак.

— Да, серьезный у вас отряд, — восхищенно сказал Павел.

— Був побильше, — вздохнул тот. — Тэпэр полусотня.

— Гляжу, и тачанка есть?

— Дви, — поднял собеседник два пальца. — Слухай, хлопэць, купы у мэнэ годыннык, нэдорого виддам, — достал из шаровар карманные часы.

— Рад бы, да грошей нема, — пожал тот плечами.

— Ну бувай, — снова вздохнул чубатый и заорал на грузчиков: — Скориш тягайтэ!

Спустя ещё час пустые телеги катили обратно.

— О чем говорили? — спросил Павел старосту.

— Интересовался, много ли войск в городе, и ещё наказал привезти кузнеца. У них половина лошадей расковались.

— Ясно.

Через сутки из Мелитополя в ночь ушел десяток чекистов и конный отряд ЧОНа. Возглавил операцию Решетняк, в прошлом лихой рубака, Павел был за проводника.

Секрет у хутора незаметно сняли, а затем молча пошли в атаку. Бой был жестокий и короткий. Практически всю банду вырубили, захватив десяток пленных вместе с атаманом.