Старик больной, расслабленный,

         Не помнит ничего!

         Оно и правда: можно бы!

         Морочить полоумного

         Нехитрая статья.

         Да быть шутом гороховым,

         Признаться, не хотелося.

         И так я на веку,

         У притолоки стоючи,

         Помялся перед барином

         Досыта! «Коли мир

         (Сказал я, миру кланяясь)

         Дозволит покуражиться

         Уволенному барину

         В останные часы,

         Молчу и я – покорствую,

         А только что от должности

         Увольте вы меня!»

         Чуть дело не разладилось.

         Да Климка Лавин выручил:

         «А вы бурмистром сделайте

         Меня! Я удовольствую

         И старика, и вас.

         Бог приберет Последыша

         Скоренько, а у вотчины

         Останутся луга.

         Так будем мы начальствовать,

         Такие мы строжайшие

         Порядки заведем,

         Что надорвет животики

         Вся вотчина… Увидите!»

         Долгонько думал мир.

         Что ни на есть отчаянный

         Был Клим мужик: и пьяница,

         И на руку нечист.

         Работать не работает,

         С цыганами вожжается,

         Бродяга, коновал!

         Смеется над трудящимся:

         С работы, как ни мучайся,

         Не будешь ты богат,

         А будешь ты горбат!

         А впрочем, парень грамотный,

         Бывал в Москве и в Питере,

         В Сибирь езжал с купечеством,

         Жаль, не остался там!

         Умен, а грош не держится,

         Хитер, а попадается

         Впросак! Бахвал мужик!

         Каких-то слов особенных

         Наслушался: атечество,

         Москва первопрестольная,

         Душа великорусская.