Вино на солнце искрится,

         Густое, маслянистое.

         Клим выпил, не поморщился

         И вновь сказал: «Отцы!

         Живем за вашей милостью,

         Как у Христа за пазухой:

         Попробуй-ка без барина

         Крестьянин так пожить!

         (И снова, плут естественный,

         Глотнул вина заморского.)

         Куда нам без господ?

         Бояре – кипарисовы,

         Стоят, не гнут головушки!

         Над ними – царь один!

         А мужики вязовые —

         И гнутся-то, и тянутся,

         Скрипят! Где мат крестьянину,

         Там барину сполагоря:

         Под мужиком лед ломится,

         Под барином трещит!

         Отцы! руководители!

         Не будь у нас помещиков,

         Не наготовим хлебушка,

         Не запасем травы!

         Хранители! радетели!

         И мир давно бы рушился

         Без разума господского,

         Без нашей простоты!

         Вам на роду написано

         Блюсти крестьянство глупое,

         А нам работать, слушаться,

         Молиться за господ!»

         Дворовый, что у барина

         Стоял за стулом с веткою,

         Вдруг всхлипнул! Слезы катятся

         По старому лицу.

         «Помолимся же Господу

         За долголетье барина!» —

         Сказал холуй чувствительный

         И стал креститься дряхлою,

         Дрожащею рукой.

         Гвардейцы черноусые

         Кисленько как-то глянули

         На верного слугу;

         Однако – делать нечего! —

         Фуражки сняли, крестятся.

         Перекрестились барыни.

         Перекрестилась нянюшка,

         Перекрестился Клим…

         Да и мигнул Орефьевне:

         И бабы, что протискались

         Поближе к господам,

         Креститься тоже начали,

         Одна так даже всхлипнула

         Вподобие дворового.