– О том мне ничего не ведомо, – Конан в свой черед коснулся обруча. – Эту железку мне дали для защиты от колдовства… от злого чародейства, что таится на севере, в каменных башнях, о которых ты сказал.

    – Ну, что ж, тебя неплохо оборонили… Лучше не смог бы сделать даже отец наш, мудрый Дивиатрикс… – Лицо старого друида вновь стало суровым и строгим. – Ну, коль ты защищен и вооружен, – его взгляд скользнул по стигийскому кинжалу Конана, – отправляйся на север! Иди, куда послан, и убей! Сделай то, что должен сделать!

    Справа от друида раздалось покашливание. Там стоял Никатха, бородатый предводитель отряда, и нерешительно прочищал горло.

    – Прости, отец мой, – произнес он, перебирая пальцами ожерелье из медвежьих когтей, – неужели нам придется отпустить этого киммерийца? Пусть он чист от колдовства, но он прикончил многих наших братьев. Закон мести священен…

    Никатха говорил на пиктском, но Конан все же его понимал; цепкая память варвара быстро восстанавливала язык, которому он некогда обучился в джунглях под Тасцеланом.

    Жрец поднял длинную тощую руку, перевитую жилами.

    – Молчи, Никатха! – громыхнул он, сдвинув густые брови. – Молчи! Здесь решаю я! Твое дело – стрелять и рубить, когда будет сказано! А сейчас – молчи!

    Предводитель пиктов в растерянности отступил; друид же повернулся к Зийне. Он бросил только один взгляд на лицо девушки и тут же опустил глаза, погрузившись в недолгие раздумья. Казалось, старец чем-то опечален.

    – Ее я тоже отпущу, – наконец произнес Зартрикс. – Она ни в чем не виновата перед пиктами – разве лишь в том, что убила, защищаясь, двух наших воинов. И она необходима тебе, – пылающие темным огнем зрачки жреца уставились на Конана. – Я провижу, что без нее ты не доберешься до тех северных башен и сгинешь в пустынях Ванахейма. И еще я провижу иное, о чем не буду говорить, ибо людям нельзя страшиться грядущего и своей судьбы. Все в руках богов!

    Приговор был вынесен и, словно позабыв о Зийне, друид шагнул к Идрайну. Девушка, облегченно вздохнув, опустила меч; Конан обнял ее за плечи и почувствовал, как она дрожит.

    – Все будет хорошо, малышка, – пробормотал он, прижимая к себе Зийну, – все будет хорошо. Не бойся его пророчеств! Ты еще увидишь виноградники Пуантена, клянусь Кромом!

    – Без тебя они мне не нужны, – Зийна, полуобернувшись, со страхом глядела на Зартрикса. Тот изучал бесстрастные черты Идрайна, и лицо его было таким же каменно-невозмутимым, как у серокожего голема.

    – Ты – зло! – внезапно рыкнул жрец, и звук его мощного голоса раскатился меж утесов. – Ты – зло! Зло, пришедшее в наши леса! Зло, уничтожившее наших братьев!

    Никатха, стоявший неподалеку, сразу подобрался и махнул своим воинам.

    – Велишь стрелять, отец мой? Или рубить? Друид угрюмо хмыкнул.

    – Ваши стрелы и топоры бессильны перед ним. Неуязвимая тварь, а значит, честный бой не для нее, как и почетная смерть в священной роще! – Зартрикс отступил на пару шагов от голема; руки его странно двигались, изгибались, творя защитные заклятья.

    Идрайн, до того молчаливый и безучастный, поднял свою секиру.