-  Конан! О Конан! - ликовала она сквозь смех и слезы.

    Он прижал ее к себе. Всхлипнув, она поцеловала его. Увидев, что он прислонил к обломку стены, чтобы освободить для объятий руки, она выпустила его. Удивление, восхищение откровенно смотрели из ее глаз.

    Она опустилась на колени. Дрожащим голосом она спросила:

    -  Это Секира Варуны?

    Конан кивнул. Она подняла глаза к небу:

    -  Митра, благодарю тебя!

    Когда она поднялась, слова волнения и гордости вырвались из ее груди:

    -  И ты поднимешь ее, наш избавитель, ты, моя большая, моя истинная любовь!

    Он знал, что должен был бы обрадоваться этому торжеству, ее благоговению и восторгу. Но - быть может, то была усталость, вгрызшаяся в его плоти? - каким-то образом в нем вновь стало подниматься то скверное настроение, от которого его избавила лишь радость битвы. Что она вообще воображает, когда так настойчиво пытается привязать его к себе? И какими идиотами он обречен командовать? Они же действительно верят в то, что одно-единственное оружие, ради которого он рисковал жизнью - своей жизнью, принадлежащей Бэлит, - само по себе обеспечит им победу. Это безумное представление уже означает верное поражение. Ему надо с самого начала поставить ее на место.

    -  Что ты здесь, собственно, потеряла? - грубо спросил он.

    Испуганная, она отступила на шаг:

    -  Я… я пришла сюда, чтобы найти вас.

    -  Что с остальными?

    -  Мы уничтожили множество врагов, но заплатили за это высокую цену. Дело шло к тому, что конец неминуем, но внезапно они все одновременно упали и остались лежать неподвижно, как и подобает трупам. И ураган прекратился так же резко, и солнце вновь засияло. И тогда я поняла, что ты сделал это, Конан. Но теперь легко могло оказаться, что ты ранен или… или еще что-нибудь. - Смущенная, она рассматривала укус, оставленный летающей рептилией. - Я сделаю перевязку.

    -  В этом нет необходимости, - недовольно отстранился он. - Кровь уже свернулась. Так что с остальными?

    -  Почти половина погибли или тяжело ранены. Те, что вышли невредимыми, очень устали. Я решила, будет лучше дать им отдохнуть.

    Киммериец мрачно нахмурился:

    -  И ты так запросто сделала это, не зная, навстречу какой опасности отправляешься, да еще оставила их без командования! Ха, единственная настоящая воительница на свете, которая достойна быть предводительницей, - это моя Бэлит!

    Дарис побледнела так, словно он ударил ее. Она сжала кулаки и осталась стоять, вытянувшись и дрожа.

    -  Привет, принцесса, - хрипло сказал Фалко. Лишенный опоры, он подковылял к ним, наступая лишь на здоровую ногу.

    -  Это… это неправильно с твоей стороны, Конан, бранить эту храбрую женщину.

    Он зашатался, споткнулся и упал. Крик боли вырвался у него.

    -  Ты ранен! - испуганно воскликнула Дарис. Она упала рядом с ним на колени. - Так плохо? - Она погладила мокрый от пота лоб. - Бедняжка.

    Ярость кипела в Конане. Он поздравил себя самого с тем, как хорошо ему удается ее скрыть, и произнес довольно холодно:

    -  Он вывихнул лодыжку. Само пройдет. Но зачем делать хуже, если в том нет необходимости? Дай ему свою лошадь, а сама садись позади него.

    -  Конечно, он поедет верхом, но я пойду с тобой пешком, - сказала она и вновь поднялась.