- Мое имя - Ания, господин, - ответила самая стройная из девушек, - а это - Тафис, Анук и Лиела. Мы здесь, чтобы помыть вас, господин.

    Конан оценивающе оглядел ее:

    - А я-то думал, для чего-нибудь поприятнее.

    К его удивлению, Ания густо покраснела.

    - Это... это запрещено, господин, - пробормотала она. - Мы - жрицы Спящего Бога.

    Со стороны ее подруг послышался тревожный шепот. Лицо девушки побледнело так же быстро, как покраснело минуту назад.

    - Спящий Бог? Это еще что за птица?

    - Пожалуйста, господин, - взмолилась Ания, - об этом нельзя говорить. Пожалуйста. Если вы расскажете кому-нибудь, меня... меня очень сильно накажут.

    - Я буду нем как рыба, - успокоил ее Конан. Но как он ее ни упрашивал, больше ни она, ни ее подруги не произнесли ни слова, кроме как о его купании.

    Он покорно позволил намылить себя и растереть мочалкой. Затем с него смыли пену, ополоснули проточной водой и растерли мягкими полотенцами. Настала очередь благовонных масел. И хотя Конан постарался избежать самых резко пахнущих снадобий, ему все равно казалось, что от него за версту несет благоуханиями, как от какого-то придворного щеголя.

    Когда девушки одели его в рубашку и брюки из белого шелка, в комнате появился маленький, высохший, абсолютно лысый человек.

    - Мое имя - Ярванеус, - сказал старичок, слегка поклонившись, - я старший придворный распорядитель ее высочества принцессы Тарамис.

    По его тону было понятно, что его положение все-таки несколько выше, чем у уличного вора.

    - Если ты готов, я отведу тебя к... - Он прервал свою фразу, увидев, что Конан взялся за ремень с ножнами и мечом. - Здесь тебе это не понадобится.

    Конан лишь взглянул на него, а затем спокойно затянул ремень, пристроив поудобнее меч и кинжал. Он и вообще-то не любил оставаться безоружным. И чем больше он находился во дворце Тарамис, тем меньше ему нравилась идея расстаться со своим мечом именно здесь.

    - Веди меня к Тарамис, - сказал он. Ярванеус отчетливо произнес:

    - Я отведу тебя к принцессе Тарамис. Киммериец лишь жестом поторопил его, всячески показывая, что давно ушел бы сам, если бы знал, куда нужно идти.

    Сюрприз следовал за сюрпризом. Старичок покинул его не в приемном зале, как можно было бы ожидать. В этой комнате позолоченные светильники освещали стоявшую в одном из углов огромную круглую кровать, под покрывалом из белоснежного шелка. Мраморный пол покрывали толстые мохнатые ковры вендийской и иранистанской работы. В центре стоял низкий полированный медный столик, на котором возвышался стеклянный кувшин с вином и два кубка чеканного золота. Тарамис, от шеи до пят затянутая в черный блестящий шелк, сидела на полу, облокотившись на подушки, разбросанные вокруг столика.

    В комнате они были не одни. Четыре воина в черных доспехах стояли по углам. Они были без шлемов, а меч был укреплен у каждого за спиной так, что его рукоятка виднелась из-за правого плеча. Все четверо неподвижно глядели перед собой, не шевеля ни одним мускулом, почти не дыша и не моргая.

    - Мои телохранители, - сказала Тарамис, показывая на четверку, - лучшие воины Бомбатты. Почти такие же сильные, как он сам. Но ты не волнуйся, они действуют только по моей команде. Вина?

    Она легко приподнялась и наклонилась, чтобы наполнить кубки. У Конана перехватило дыхание. Там, где шелк одеяния Тарамис образовывал свободные складки, он был непроницаемо черным. Но стоило ему обтянуть поплотнее тело принцессы, как он становился почти прозрачным. При этом на Тарамис не было ничего под ее черным платьем.