Тут он снова осекся и опасливо поглядел на Акиро.

    - Все в порядке, Малак,- успокоил его Акиро. - Я уже почти закончил.

    Все это время Бомбатта, не слезая с коня, переводил взгляд с Конана на Дженну и обратно. Наконец он громогласно произнес:

    - Он не причинил тебе вреда, дитя?

    Дженна вздрогнула и прервала разговор с Зулой.

    - Что? О чем ты, Бомбатта? Конан защищает меня так же, как и ты.

    Ее ответ, похоже, не удовлетворил воина в черных доспехах. Его лицо потемнело, шрамы резче выступили на коже. Он, поколебавшись, повернулся к Акиро и спросил его:

    - Эй, колдун. Я должен знать правду. Скажи, невинна ли она по-прежнему?

    - Бомбатта! - охнула Дженна, а Зула, стоя рядом с нею, выпалила:

    - Это не тот вопрос, на который нужно отвечать тому наглецу, который посмел задать его.

    - Скажи правду, колдун, - настаивал Бомбатта, - наша жизнь и многое другое, о чем ты даже не можешь предполагать, зависит от этого.

    Акиро разомкнул губы и утвердительно кивнул.

    - Она невинна. Я это ощущаю так сильно, что только удивляюсь вам, не чувствующим этого.

    Подождав, когда Бомбатта, облегченно вздохнув, отойдет, Акиро наклонился к Конану и сказал:

    - Я уже говорил, что здесь все дело в душе, а не в плоти.

    Конан покраснел, а затем покраснел еще сильнее, осознав, что краснеет.

    - Ну ты, соглядатай. Только не надо пробовать на мне свое ясновидение. Надеюсь, ты ночью не подглядывал.

    - Вспомни тот флакон, который я дал тебе. Выпей его содержимое - и скачи отсюда. Бери девчонку, если хочешь, - и вперед. Я не сомневаюсь, что она за тобой хоть на край света... в крайнем случае, через пару таких ночей. А здесь тебе больше нечего ждать. Разве что новых ран. Только учти, раны души куда труднее залечить, чем раны на теле.

    Рука Конана нащупала в поясном мешочке каменный флакон. Валерия... Неоплаченный долг...

    Голос Дженны словно разбудил его:

    - ... и он говорил мне, что не поедет туда со мной. Но нам надо именно туда. Я знаю.

    Бомбатта с презрительной усмешкой повернулся к Киммерийцу:

    - Эй ты, вор, забыл свою ненаглядную Валерию? Может, коринфийцы вытряхнули из тебя последнее мужество? Да и было ли оно у тебя...

    Глаза Конана блеснули таким холодом, что Бомбатта оборвал фразу на полуслове. Его пальцы снова сжали саблю так, что казалось, рукоятка рассыплется в пыль в кулаке. Конан же даже не прикоснулся к своему оружию.

    Спокойствие, повторял он про себя. Человек, лишенный терпения, не протянул бы долго в его родной Киммерии. Время еще не пришло. Свои счеты они сведут позднее. Когда он заговорил, его голос был холоден и спокоен:

    - Я не поведу ее туда, куда она хочет, один, без еще нескольких пар внимательных глаз и еще нескольких острых клинков. Теперь они у нас есть. Давай-ка не будем тянуть время. Нам обоим позарез нужно вернуться в Шадизар завтра ночью. И у нас есть одно дело, которое нужно будет утрясти по возвращении.

    - Я жду не дождусь, когда мы сможем взяться за это дело, - прохрипел Бомбатта.

    - А я уже решаю, чем заняться после, - сказал Конан, встряхивая поводьями.

    Глава 17

    Чтобы добраться до чудовищных ломаных каменных пальцев, им пришлось потратить почти полдня. Вблизи эти громады показались Конану не более привлекательными, чем издали.