— Итак, — объявил Конан, обращаясь к ветру, — если цивилизованные люди посмеют нарушить нашу границу, то, клянусь Кромом, я заставлю их дорого за это заплатить.

Глава 2

Корин сидел на корточках у очага.

— Кто был на сей раз? Пикты или блестящие аквилонские рыцари? — спросил он, не оборачиваясь.

Скрип закрываемой двери почти заглушил вздох Конана.

— Я проявлял осторожность.

— В целях практики или же существовала веская причина?

Мальчик положил тушки кроликов на дальний от очага край.

— Если б я что-нибудь видел, то так бы прямо и сказал.

Корин усмехнулся и помешал кипящее в котле варево.

— Можешь подвесить свою добычу, пусть посушится денек — другой. Старший сын Ронана охотился с копьем на оленя и принес мне мясо, как предоплату за будущий меч для него. Сейчас я, собственно, тушу часть этого мяса.

— Увальню Арделу захотелось иметь меч? — Конан, связывающий задние лапки кроликов вместе, презрительно фыркнул. — Должно быть тот олень попросту увяз в сугробе.

— Ардел может и медлителен, но копье он бросает метко.

— Оружие киммерийцев — меч.

— А что, если киммериец потеряет свой меч?

У Конана, вешающего тушки на крюк возле двери, округлились глаза:

— Он скорее умрет, чем сделает это.

— Скорее всего так и будет, если он не научился обращаться ни с каким другим оружием, — кузнец зачерпнул половником наваристое мясное рагу и разложил в две деревянные миски. — Воин может хвастаться своим мастерством, рассказывая о битве, в которой уцелел. Но выжить можно в большинстве случаев, если использовать как оружие все, что есть под рукой.

— Нельзя использовать в качестве оружия оружие что — попало, — мальчик недоверчиво тряхнул головой.

— Думаешь, нельзя? — Корин пододвинул сыну дымящуюся миску. — Вот, например, твой ужин. Ты бы мог обратить его в оружие.

Конан морщил лоб и шевелил бровями, изучая коричневое варево с плавающими в нем бобами и кусочками мяса.

— Не столь уж горячо, чтобы обварить. И миска не достаточно тяжела для смертельного удара. Я не вижу, как это сделать.

Кузнец поставил свою миску на стол и протянул руку к сыну.

— Дай-ка сюда и позволь мне показать.

Прищурившись, Конан протянул ему миску.

— Хорошо, а теперь просто посиди на месте, там у двери.

Подросток опустился на пол, а Корин уселся за стол и принялся с аппетитом поглощать свою стряпню. Возможно, куски оленины стали бы вкуснее, приправь их солью, но соль еще предстояло закупить в достаточном количестве, чтобы хватило до весны. Однако и без того, кушанье имело превосходный вкус. Внезапно, кузнецу захотелось хлеба. Такого, как пекла когда-то его жена. Ее буханки славились во всей округе. Сам он не овладел искусством выпечки, и Конан не показал никаких способностей в этом деле. Да, его сын не стремился не к чему иному, кроме того, как стать настоящим воином.

Корин расправился со своей порцией и потянулся к миске Конана. Юный киммериец сидел, вытянув вперед ноги. Одна нога слегка подрагивала, выдавая его нетерпение.

Когда мальчик начал бросать исподлобья негодующие взгляды на отца, тот, наконец, смягчился и повернулся к сыну.

— Итак, ты хочешь знать, как этим тушеным мясом можно кого-либо убить?

Конан кивнул.

— Не считая яда, еда способна убить, как убивала бы сейчас тебя, — Корин отпихнул миску к месту сына за столом. — Но не всякого.