Когда вечерние тени начали удлиняться, Хамута достал оптический прицеп из шкатулки, изнутри обитой бархатом, и аккуратно приладил его к винтовке. С помощью увеличительного стекла он тщательно подогнал едва заметные черточки на прицеле к таким же пометкам на самой винтовке – теперь он мог быть уверен, что прицел его не подведет. Это было специально сконструированное оптическое устройство, способное подавать даже плохо освещенные предметы так отчетливо, как если бы они были освещены ярким полуденным солнцем.

Установив прицел на место, Хамута снова сел, положив винтовку на руки, как ребенка, и принялся ждать.

Сначала мужчину. Вне всякого сомнения, сначала мужчину.

* * *

В трех тысячах миль оттуда Харолд В. Смит проглядывал распечатку, выданную компьютером в ответ на запрос об Абнере Бьюэлле.

Великолепен. Несомненно великолепен.

Но неустойчив. Несомненно неустойчив.

Компьютер выдал список объектов, которыми владел Бьюэлл, и компаний, в которых он был инвестором. Длинный список, скрывающий суть жизни этого человека, а суть его жизни – скука, подумал Смит.

В конце распечатки содержался один маленький пунктик. Он гласил, что некоторое время тому назад в компьютерной системе, обслуживающей правительство Великобритании, произошел сбой, в результате чего Великобритания едва не объявила о своем выходе из НАТО и едва не подписала договор о дружбе с Советским Союзом. В отчете также говорилось, что сигналы на британские компьютеры поступали через спутник с территории Соединенных Штатов. Вероятность того, что в деле замешан Бьюэлл, – шестьдесят три процента.

Псих, подумал Смит. Псих, уставший играть в игры игрушки и готовый начать Третью мировую войну – самую грандиозную из всех игр в мире.

Смит очень надеялся, что Римо успеет остановить его.

* * *

Римо попытался бросить ее на обочине дороги, остановившись у бензоколонки и объявив, что ему надо в туалет. Как он и ожидал, она тут же сказала, что ей тоже надо. Он направился в мужской туалет, сразу же вылетел обратно, вскочил в машину и поехал прочь. Но у него было какое то странное ощущение, и он сообразил в чем дело, как раз за секунду до того, как Памела высунула голову из за спинки переднего сиденья – она притаилась на полу под задним сиденьем.

– Еще одна такая попытка, янки, – заявила она, – и я тебя пристрелю.

И вот теперь они стояли перед запертыми воротами поместья Бьюэлла в Кармеле. Римо выбил замок и распахнул ворота. Они раскрылись беззвучно – ни малейшего скрипа, смазаны отлично.

– Тебе не следует заходить внутрь, – сказал он.

– Это еще почему?

– Это может быть опасно.

– Мы в Калифорнии. Ты полагаешь, что сидеть в машине на обочине дороги – менее опасно? Я иду с тобой, – заявила она.

– Ладно. Но веди себя осторожно.

– У меня пистолет.

– Поэтому то я и прошу тебя вести себя осторожно. Я не хочу, чтобы ты меня случайно подстрелила.

– Если я тебя подстрелю, то уж никак не случайно, – презрительно фыркнула Памела Трашвелл и спустилась вслед за Римо по короткой лестнице на ведущую к дому мощеную дорожку.

Идеально.

Они спустились с лестницы и ступили на дорожку, и Хамута поднял винтовку. Оптический прицел позволял в тусклом свете ясно видеть фигуры двух людей, направляющихся к дому.

Идеально.

Сначала – мужчина. Пуля в бедро, чтобы свалить его на землю и не дать двигаться дальше. Потом – женщина.