|
Звякнули замки прозрачной крышки саркофага, и она медленно уползла в сторону. Мария приблизилась и торжественно положила Орла на грудь фюрера. Ей показалось или его желтое, безжизненное лицо восковой куклы стало наливаться кровью? И шевельнулась жесткая щеточка усиков под приплюснутым носом? И чуть дрогнули лишенные ресниц веки? – И Орел вернется к своему повелителю, и великий воин Гипербореи поднимется от вечных снегов, чтобы покорить мир, – процитировала Мария безумную жрицу. Откуда она взялась тогда в глубоко ушедшей под землю Черной башне? Когда-то Марии очень хотелось разгадать эту тайну, но с тех пор прошло слишком много времени. Раздался странный звук, как будто кто-то тяжелый наступил на сухую палку. Мария непонимающе взглянула на тело фюрера – ребра Гитлера ходили ходуном под обтягивающей его, как барабан, кожей, как будто он тяжело и прерывисто дышал. Потом пергаментная кожа лопнула с громким треском, и Орел провалился внутрь грудной клетки. – Шайзе, – пробормотала Мария фон Белов. У Гитлера отвалилась рука. Из разлагающегося на глазах тела торчали зеленоватые, словно заплесневелые, кости. В глазницах плескался какой-то мутный студень. «Этого не может быть, – подумала фон Белов. – Хирт клялся, что технология отработана до мелочей. Он при мне разморозил барашка, и барашек выскочил из чана живой и здоровый, мы потом ели вкусный шашлык… Но что, в таком случае, произошло с фюрером?» *** Гитлер издал какой-то утробный звук. Мария подскочила на месте, похолодев от ужаса, – ей представилось, что сейчас этот разлагающийся труп вылезет из саркофага и возьмет ее за руку. Но фюрер, разумеется, был мертв – это просто лопнул у него внутри раздувшийся от тепла кишечник. По залу распространился отвратительный запах. Фон Белов нерешительно сделала шаг к саркофагу, но тут же отпрянула назад. В саркофаге булькал, пузырясь, перемешанный с соляным раствором смердящий гной. Из него выглядывало каким-то чудом сохранившееся лицо фюрера с падающей на лоб челкой и знаменитыми усиками. Это был конец. Мария шестьдесят пять лет ожидала этого дня, готовилась к нему, возлагала на него все надежды. Она могла железной рукой управлять базой «Туле» только потому, что верила: придет день, и фюрер воскреснет, чтобы стать властителем мира. А она, Мария фон Белов, будет при нем верным советником, серым кардиналом – кем угодно, но не публичной фигурой. Она привыкла жить в тени, она слишком долго играла в невидимого кукловода, чтобы выйти на сцену и во всеуслышание объявить себя режиссером. Мария фон Белов готовила операцию «Рагнарёк» для своего фюрера. А теперь фюрер превратился в лужу зеленого гноя, и сложнейшая комбинация, продуманная ею за два года до самых мелких деталей, потеряла смысл. Пятясь к выходу из зала, Мария услышала, как загудел мотор лифта. В усыпальницу спускалась Катарина. – Рейхсфюрер! – Катарина во все глаза глядела на чудесно помолодевшую бабушку. – Рейхсфюрер, вы… это невероятно! – Зайди в лифт, – сухо приказала Мария. – В лифт? Чем это здесь так пахнет? – Выполняй! – рявкнула фон Белов. Она буквально затолкала внучку в кабину и нажала кнопку третьего уровня. – Здесь больше нечего делать! Катарина побледнела. – У вас… не получилось? Фюрер… не проснулся? Мария вспомнила булькающую жижу в саркофаге, и ее замутило. – Фюрера больше нет, лейтенант. Нам придется завершать операцию без него. Двери лифта открылись, и Мария с внучкой вышли в темную прохладу Зала глобального контроля. Оберлейтенант Шарлотта Фриз, сидевшая перед большим зеленым экраном, вскочила и подняла руку в римском приветствии. – Хайль Гитлер! – Боюсь, в этом больше нет смысла, – отмахнулась Мария. |
