— Я ничего не понимаю. Почему бы тебе не объяснить? — Она вскидывает руки, слегка пожав плечами. — Ты так горд тем, что совершил, — так расскажи, что все это значит, советник? Или мне называть тебя Галли? Драгоценный маленький сирота?

Слова Слоун обжигают его, хотя он и пытается это скрыть. Губы его вздрагивают, лоб хмурится. Ее укол попадает в цель.

— У меня нет времени. Я ухожу.

Руки Слоун сжимаются в кулаки.

— Только через мой труп.

— Что ж, как пожелаешь. — Ракс направляется к ней. Он полон решимости преследующего добычу хищника — шаги его уверенны, но мягки, словно он хочет сказать: «Не беспокойся, малышка, я тебя не трону». — Вот что я тебе скажу, — на ходу продолжает он. — Ты была так близка к цели. Мы оба были к ней близки. Я всегда считал, что в конце ты будешь здесь рядом со мной. Но все вышло иначе… — Лицо его мрачнеет. — Совсем не так, как я представлял.

— Ты до сих пор думал, будто я примкну к тебе? После Акивы? После Чандрилы? Ты раз за разом швырял меня в самое пекло.

— Пламя закаляет некоторые клинки. — Он пренебрежительно взмахивает рукой, точно отбрасывая мусор. — И разрушает другие.

Ракс, улыбаясь, останавливается прямо перед Слоун.

— Я не дам тебе уйти отсюда живым, — говорит она.

— И каким же образом? У меня нет бластера. — Он приподнимает плащ, демонстрируя, что действительно безоружен. — Полагаю, мне стоило прихватить его с собой. Да и тебе тоже.

— Если бы желания были звездными кораблями…

— …то фермеры бы бороздили космос, — заканчивает он.

Подобравшись, точно сжатая пружина, Слоун бросается вперед — накопившиеся в ней ненависть и ярость готовы вырваться наружу, подобно обжигающему гейзеру. Ярость и ненависть концентрируются в ее кулаке.

Ракс не боксер. Ему не приходилось драться с себе подобными целую вечность, — возможно, он вообще никогда не дрался. И он не замечает неумолимо приближающегося удара.

Кулак врезается в его нос. Раздается хруст.

Ракс падает, и Слоун, рыча, наваливается на него.

* * *

Брентин стоит у компьютера, неуверенно водя пальцами по клавишам. Он нажимает кнопку, и голоэкран ярко вспыхивает — помещение заполняет пульсирующий красный свет. Выругавшись, Брентин зажмуривается.

Земля вновь начинает ходить ходуном, отчего сердце Норры подпрыгивает к самому горлу. Она видит уменьшающиеся проценты — сейчас их осталось сорок семь.

— Надо было дать ей бластер, — внезапно произносит Брентин.

— Что?

— Слоун. Она одна. И без оружия.

Норра скалит зубы, взмахнув пистолетом:

— Брентин, я даже на знаю, какая часть тебя настоящая, а какая — чип в твоей голове. И не узнаю, пока мы отсюда не выберемся. Просто выключи эту дрянь.

— Извини, — бормочет он, лихорадочно бегая пальцами по клавишам. — Мне очень жаль, что все так получилось.

— Сейчас не время извиняться.

— Возможно, как раз самое время, Норра. Хочу, чтобы ты знала: тот, кто творил преступления на Чандриле, — не я.

— Знаю. Но не знаю, кто ты теперь.

— Это я. Не чип.

— Тогда почему ты с ней? — злится Норра. — Она враг, Брентин. Враг, с которым ты обещал сражаться всеми силами, когда присоединился к Восстанию. А теперь ты с ней… путешествуешь? Может, тот чип в голове и повредил тебе мозг, но она не твоя жена.