Царь не мог тут усидеть.

         «Надо коней поглядеть, —

         Говорит он, – да не худо

         И завесть такое чудо.

         Гей, повозку мне!» И вот

         Уж повозка у ворот.

         Царь умылся, нарядился

         И на рынок покатился;

         За царём стрельцов[25 - Стрельцы – старинное войско.] отряд.

         Вот он въехал в конный ряд.

         На колени все тут пали

         И «ура!» царю кричали.

         Царь раскланялся и вмиг

         Молодцом с повозки прыг…

         Глаз своих с коней не сводит,

         Справа, слева к ним заходит,

         Словом ласковым зовёт,

         По спине их тихо бьёт,

         Треплет шею им крутую,

         Гладит гриву золотую,

         И, довольно насмотрясь,

         Он спросил, оборотясь

         К окружавшим: «Эй, ребята!

         Чьи такие жеребята?

         Кто хозяин?» Тут Иван,

         Руки в боки, словно пан,

         Из-за братьев выступает

         И, надувшись, отвечает:

         «Эта пара, царь, моя,

         И хозяин – тоже я». —

         «Ну, я пару покупаю;

         Продаёшь ты?» – «Нет, меняю». —

         «Что в промен берёшь добра?» —

         «Два-пять шапок серебра» —

         «То есть это будет десять».

         Царь тотчас велел отвесить

         И, по милости своей,

         Дал в прибавок пять рублей.

         Царь-то был великодушный!

         Повели коней в конюшни

         Десять конюхов седых,

         Все в нашивках золотых,

         Все с цветными кушаками

         И с сафьянными бичами.

         Но дорогой, как на смех,

         Кони с ног их сбили всех,

         Все уздечки разорвали

         И к Ивану прибежали.