|
В верхней его части сохранился отпечаток автомобильного протектора, здесь явно недавно стояла какая-то машина. Судя по размеру колес, машина была легковая, а больше ничего сказать не могу, следопыт из меня такой же, как ихтиолог, — неважный. К воде прибывшие на авто граждане, судя по отпечаткам обутых ног, топали пешком, но, опять же, сколько их было, этих самых ног и владеющих ими граждан, — один бог знает. А по траве, кажется, что-то тащили, вон как она примята, кое-где даже выворочена с корнем!
Я наклонилась, присматриваясь, и тут увидела в слегка подсохшей глинистой ямке совершенно удивительный след, больше всего напоминающий смазанный отпечаток небольшого ласта! Может быть, это какой-то подросток плавал в пруду с соответствующим снаряжением? — Наверное, так, — вслух решила я. — Потому что иначе остается предположить существование в наших широтах собственного лох-несского чудища! Для комплекта к эйхорнии, экзотика к экзотике! Тряхнув головой, я бодро зашагала к бетонному забору, огораживающему территорию НИИ, но не успела подойти к гостеприимно открытым воротам, как увидела выезжающую из-за поворота машину. Вадик приветственно помахал мне ручкой в окошко. — У них тут сегодня выходной, — сообщил он, подкатив поближе. — Начальства никого нет, и вообще из людей всего одна птичница на весь коровник… — А сами-то коровы, то есть куры, здесь? Или у них тоже выходной? — спросила я, придерживая дверцу, чтобы оператору с камерой было удобнее вылезать. — Надеюсь, хотя бы птичек ты мне снял? — Вот так ты их называешь? Птичек? — как-то неуверенно повторил Вадик. — Птичек-то я снял… Но… — Ну и хорошо, — оборвала я. — Мне-то нужен в основном пруд, так что ты походи тут с камерой, поснимай, да еще, если сможешь, сорви для меня пучок вот той зеленой бяки. Только свежий пучок, красивый, как рыночный укропчик. Он мне нужен в качестве букета. Вадик вытянул шею и с сомнением посмотрел на обширную плантацию эйхорнии: — Придется ноги замочить! — Ну и замочи, — сказала я и осеклась. Мокрым носкам трамвайного жмурика, похоже, нашлось объяснение! Пока Вадик с треском ворочался в камышах, как то самое лох-несское чудище, а водитель Саша привычно дремал в откинутом кресле, я сидела на берегу, неотрывно глядя на озерную гладь и усердно размышляя. Итак, как это могло быть? Владимир Усов мог приехать к озеру, чтобы полюбоваться на свою драгоценную эйхорнию. Или, может, ее удобрить пора было, нитрофосом каким-нибудь полить, прополоть или там окучить… Неважно, в общем, приехал он к озеру… Стоп, а на чем он к нему приехал? Не на трамвае же? Я закусила губу. Ладно, решение транспортной проблемы пока отложим. Итак, приехал он на чем-то к озеру, пошел проведать ненаглядную эйхорнию, промочил ноги… И что дальше? Возможно, увидел что-то такое, чего видеть был не должен. Ага, лох-несское чудище он увидел! Вылезло оно из воды на солнышке погреться, глядь — а тут Усов! Огорчилась Несси, что ее расконспирировали, и давай преследовать ботаника! Догнала его уже в городе, в трамвае, заточкой саданула — вот чушь так чушь! Нет, увидел он, наверное, ту самую машину под ивами, след от которой нашла я. И что? И ничего, встреча прошла в теплой дружественной обстановке. Возможно, его даже в город подбросили на той же машине, ведь мокрые носки ботаника даже просохнуть не успели. А потом, уже в черте города, Усов сел в трамвай, и тут же за ним пошел убийца… — Это тебе сгодится? — мне на колени шмякнулся мокрый зеленый куст. — Не то что на букет, даже на венок хватит! Я подпрыгнула: — Вадик, ты с ума сошел?! — Мало? — на полном серьезе спросил стажер. |
