Я подпрыгнула:

— Вадик, ты с ума сошел?!

— Мало? — на полном серьезе спросил стажер.

Я внимательно посмотрела на него:

— Средних размеров корове хватило бы на комплексный обед!

— Есть хочется, — неожиданно подал голос водитель Саша. — Долго вы еще? У меня по режиму обед через полчаса!

— Обед у него! — хором возмутились мы с Вадиком.

— Да, обед! — с претензией заявил обычно кроткий Саша. — А что? Коровам, значит, можно обедать, а водителю нельзя? Водитель, значит, хуже последней скотины?

— Вот завелся! Сейчас поедем, — примирительно сказала я. — Скажу пару слов в кадре, и можно будет стартовать. Сюжет, считай, у нас есть. А этот эйхорниевый кочан я Пирепону презентую, ему приятно будет…

Сказано — сделано: вернувшись со съемки, я первым делом забежала в редакцию «Живем!» и торжественно вручила мило зардевшемуся Пете свежесорванный эйхорниевый букет.

— А куда бы мне его поставить? — задумался Пирепон. — У меня тут нет никакой посуды, кроме кофейной чашки!

Я поискала глазами и сдернула с подоконника литровую банку с мутно-коричневой жижей:

— А это что такое?

Пирепон потупился.

— А это Петька ленится чашку свою мыть, — обернувшись ко мне, с готовностью наябедничал второй верстальщик. — Он чай или кофе попьет, грязную чашку кипяточком из чайника сполоснет, а помои в эту банку и выльет. И так шесть раз за день!

— То, что надо! — не обращая внимания на смущение Пирепона, я затолкала в банку с грязной водой эйхорниевый кочан и водрузила «икебану» обратно на подоконник.

— А куда же теперь Пирепон помои сливать будет? — не унимался Петин коллега.

— А он еще одну банку заведет, — не задержалась я с ответом. — И станет потом переставлять букет из емкости в емкость, так что у него всегда будут в наличии и помои, и чистая водичка!

Жутко довольная собой, я вернулась в редакторскую, быстренько попила контрафактного — выклянченного у Славика — кофейку и побежала в аппаратную смотреть, что мы с Вадиком привезли со съемки. Дисциплинированный оператор успел уже загнать изображение с цифровой кассеты в компьютер, так что мне оставалось только пару раз щелкнуть мышкой. Проделав все необходимые для запуска записи манипуляции, я плюхнулась в мягкое кресло и приготовилась смотреть.

Сначала на экране появилось изображение добродушного толстого доктора в белом халате. Отвисшие щеки придавали эскулапу сходство с сенбернаром. Очевидно, поэтому хотелось услышать от него что-нибудь по ветеринарной части, но симпатяга доктор желал лечить отнюдь не собачек. С большой гордостью он сообщил, что медицинским центром «Проктолайф» освоена новая, суперсовременная методика лечения геморроя. Приобретенный клиникой аппарат с непроизносимым названием позволяет пациенту воочию увидеть на экране то, что раньше было доступно только оку проктолога! Доктор явно не сомневался в том, что его пациенты просто изнывают от желания полюбоваться донимающей их болячкой.

Я ухмыльнулась: очевидно, загоняя отснятый материал в компьютер, стажер немного промахнулся и зацепил предыдущую съемку. Слава богу, это не я записывала интервью в клинике «Проктолайф»! Мне трудно было бы удержаться и не предложить сенбернаристому доктору в развитие темы одаривать пациентов цветными фотографиями родного геморроя. В нарядных рамочках и с трогательной надписью: «Всегда с тобой!»

Душка-проктолог с экрана пропал, появилось красочное изображение неаппетитного плаката «Геморрой — враг твой!», потом вдруг возникло чье-то пугающе крупное око.